Пересекая Африку - [127]

Ночью попытались удрать некоторые другие, но хозяева их, став более бдительными из-за своих прежних потерь, не спали и обнаружили рабов, готовящихся к побегу, прежде чем они смогли его осуществить. Несколько часов лагерь оглашали страдальческие вопли этих бедных созданий, которых жестоко избивали их хозяева.

Наутро я получил от Алвиша наглое послание, гласившее, что должен к нему (прийти; и, хоть оно меня и взбесило, я почел за лучшее сразу же пойти и выяснить смысл столь странного (поведения. При встрече он благодушно сообщил мне, будто получил известие, что Коимбра находится по соседству, поэтому нам придется его ждать. Мои протесты и возражения по поводу того, что мы уже потратили впустую слишком много времени, а такой маленький отряд легко сможет нас догнать, были оставлены без внимания. Алвиш просто отвернулся, сказавши, что хозяин каравана — он и люди будут идти или стоять, как ему заблагорассудится.

Я почувствовал сильное желание вытряхнуть этого грязного старого прохвоста из его тряпок, но нашел, что лучше не пачкать об него руки.

Коимбра явился после полудня с партией, которая состояла из 52 (!) женщин, связанных группами по 17 и 18. У некоторых на руках были дети, другие находились на поздних месяцах беременности — и все нагружены огромными связками травяной ткани и прочего награбленного добра. Эти бедные создания, усталые, со стертыми в кровь ногами, были покрыты рубцами и шрамами, показывавшими, сколь безжалостно жестоким было обращение с ними дикаря, который себя именовал их собственником.

Помимо этих несчастных женщин партия (которую эскортировали из Тотелы несколько людей Касонго) включала только двух мужчин, принадлежащих Коимбре; двух жен, подаренных ему Касонго и оказавшихся вполне равными Коимбре в «надзоре» за рабами; и троих детей, из которых один нес идола, подаренного Касонго Коимбре; последний почтительно считал этого идола таким же богом, как любой другой, хотя и утверждал, что он — христианин.

Христианство Коимбры, как и большинства людей смешанной крови в Бие, состояло в том, что его крестил какой-нибудь мошенник, именующий себя священником. Будучи слишком плох для того, чтобы его терпели в Луанде или в Бенгеле, он убрался во внутренние области и сумел просуществовать на гонорары, которые ему уплачивают за исполнение внешней формы крещения любых детей, каких ему приносят.

Несчастья и потери человеческих жизней, которые били следствием захвата этих женщин, намного более тех, какие можно себе вообразить, если только не быть свидетелем нескольких таких душераздирающих сцен. Польше того, <в акты жестокости, совершаемые в сердце Африки под португальским флагом людьми, называющими себя христианами, едва ли смогут поверить те, кто живет в цивилизованной стране. А правительство Португалии не может быть осведомлено о зверствах, какие творят люди, утверждающие, будто они его подданные[217].

Чтобы захватить 52 женщины, было уничтожено по меньшей мере 10 деревень, каждая с населением от 100 до 200 человек, а всего около полутора тысяч. Возможно, некоторые смогли случайно спастись в соседних деревнях, но большая часть, несомненно, сгорела, когда на их селения напали врасплох, была застрелена при попытках спасти своих жен и семьи или же обречена на голодную смерть, если только какой-нибудь дикий зверь не положит более скорый конец их страданиям.

Когда Коимбра прибыл с такой богатой добычей, Алвиш оказался достоин обстоятельств и потребовал много рабов в оплату издержек, понесенных из-за того, что его задержали.

С этим дополнительным грузом несчастий, привнесенным в караван, мы шли следующий день и переправились через Ловои — кто по рыболовной запруде, а кто вброд, там, где река была глубиной до середины бедра при 120 футах ширины. Вода явно значительно спала со времени прекращения дождей, так как виднелись признаки того, что река была втрое шире теперешнего при полных 12 футах глубины. Берега обрамляют прекрасные перистые финиковые пальмы, растущие на полосе травы., а фон из высоких деревьев придает всему пейзажу очаровательный вид.

Ловои образует здесь рубеж между Уруа и Усамби. За ней я не встречал масличных пальм: высота над уровнем моря составляет теперь больше 2600 футов, которые мне представляются общей границей их произрастания. В немногих случаях их можно увидеть на высоте 2800 футов, а, по словам д-ра Ливингстона, в ставке Ма Казембе они растут на высоте 3000 футов над уровнем моря, что составляет, несомненно, весьма исключительное явление.

Три мили крутого подъема от реки привели нас к месту лагеря возле укрепленного тяжелым палисадом селения Мсоа.

Различные группы, из которых состоял караван, были следующими: один лагерь образовал мой собственный отряд, другой — Алвиш и его люди со своими рабами, третий — Коимбра, его жены и его партия рабынь. Помимо этого были еще две стоянки самостоятельных отрядов из Бие, еще одна — жителей Кибокве и даже еще одна — лагерь людей из Ловале, или, как их обычно называли по имени вождя той страны, людей Киньямы.

Вскоре после того, как мы пришли, на нас вновь обрушился пожар. Один из этих небольших лагерей сгорел, и всю местность, которая была покрыта высокой травой, охватило пламя. К счастью, другие лагеря были разбиты там, где трава была короткой, и таким образом уцелели. Некоторые рабы благоразумно воспользовались суматохой и вернули себе свободу.