Пересечения - [11]
Дмитрий бросил испуганный взгляд в сторону кухни. Разозлился на то, что Варя видит его испуг, но все же поднялся, набросил на себя, как был в майке, полушубок, вышел с женой на крыльцо.
— Чего еще провожать? — бормотал он в темноте неуверенно. — Скоро будешь дома, не задержишься.
Варя прикоснулась пальцами к его худой щеке, острая жалость к себе самой и к нему поднялась судорожным спазмом.
— Поехали вместе, Митя.
— Не, — прошептал он.
— Я ведь могу и не вернуться. Ты знаешь?
Он промолчал, лишь вздрогнул, и Варя почувствовала эту дрожь, обнимая его.
— Поехали, глупый. Ведь она здоровее нас обоих. Уедем, заживем как люди. Помогать ей будешь, я ведь понимаю…
В сенях звякнуло корыто, скрипнула дверь. Варя ощутила, как напружинилось, насторожилось тело Дмитрия.
— Прощай, Митя, — сухо сказала она, легко касаясь губами его губ.
— Прощай.
В Ромодане у нее пересадка. В зале ожидания тесно, душно: транзитные пассажиры в тревожном полусне маяли долгую зимнюю ночь. То и дело мимо вокзала, заставляя землю содрогаться, проносились поезда.
За полтора года замужества Варя ни разу не выезжала из Лубен, хотя ее всегда манила дорога и волновали гудки паровозов, доносившиеся по ночам в опостылевший дом Запрудных.
В Одессе, на улочке, пропитанной запахами моря, стоял домик, прячущий красную черепицу крыши в густую зелень акаций. В этом доме они жили почти все время втроем: мать и две дочери-двойняшки, жили ожиданиями мужа и отца — капитана торгового флота. Он приезжал редко и ненадолго, веселый, добрый, сильный, и, словно наверстывая упущенное в разлуках, баловал жену и дочурок. Он учил девочек плавать, вечерами писал книгу о далеких странах и морях и потихоньку жаловался жене: «Не могу я их распознавать, наших маленьких. И родинки одинаковые! Ты хоть одевай их по-разному». Но сестры обижались, если им предлагали разные одежды, хотели иметь все одинаковое. Они привыкли, что их трудно различать, и это стало для них забавной игрой. «Варя!» — обращался кто-нибудь к крохе, а она поучающе отвечала: «Я Галя». Через несколько минут обученный звал одну из сестер: «Галя!», а она возражала: «Я Варя».
Летом море звало их к себе горячим песком, камушками, валунами, обросшими ярко-зелеными бородами, теплой соленой водой. И целыми днями на прибрежной гальке мелькали выгоревшие трусики, белые панамки и шоколадные маленькие спины сестер.
Зимой деревья и кусты вокруг дома стучали голыми ветвями в замерзшие окна, призывая девочек послушать, не идет ли весна, не шуршит ли тающий лед у берегов, не дует ли ветер из Турции, несущий тепло и запах миндаля.
Детство у сестер закончилось сразу, летом сорок первого, когда девочкам вместе было восемь. Отец не возвратился из последнего рейса, призванный в военный флот. Над Одессой рокотали самолеты и гремели взрывы. Однажды мать ушла за хлебом и не вернулась. Бомбы падали в садах и на улицах. Через дорогу напротив их дома взрывом сломало большой каштан. Девочки забились за шкаф и проплакали до вечера, прижимаясь друг к дружке. Пришла соседка и стала собирать их в дорогу.
— Тетя, — обратилась Галя к женщине, — а почему дерево поломатое? Это война его поломала, да? А куда ты нас поведешь, тетя? К маме?
Но мамы не было. Была длинная дорога морем, потом ехали поездом, в телеге. И — детский дом под Свердловском, в лесу над озером, окруженным нежными березами. Высоко над землей изредка мелькал пушистый хвост рыжей белки, где-то, всегда далеко, постукивал дятел. Мимо озера проходила дорога, по которой время от времени проезжала со скрипом телега на старую мельницу. Лошадь утвердительно кивала головой, седой дед-возница глотал дым самокрутки, и ничто в этом тихом мирном бору не напоминало бы о большой войне, опалившей пожарами фронтов всю страну от моря до моря, если бы не тоска по маминым ласковым рукам, по дому, если бы не приходили в детский дом солдатские треугольные письма с чернильными штампами «Проверено военной цензурой», если бы не пустые рукава пиджаков да не скрипучие костыли под мышками тех немногих мужчин, которых приходилось видеть. А осенью сорок четвертого года в эту лесную уральскую даль пришло извещение сестрам о гибели их отца.
Плафон едва освещал вагонный отсек. В черных окнах качались отраженные полки, никелированные кронштейны. Спящие пассажиры, прислонясь друг к другу, тоже покачивались в такт движению на нижних полках.
Варя не могла уснуть. В соседнем отсеке перешептывались мужчина и женщина. Слова их сливались в монотонное бормотание, назойливое и раздражающее. Женщина тихо всхлипывала, а мужчина что-то настойчиво доказывал, и наконец Варя услышала грубое и категоричное:
— Я не хочу ребенка! Понятно?!
Оказывается, не только Дмитрий умеет говорить такое. Наверное, это очень приятно — утверждать так категорически. Ведь и замуж она вышла потому, что Дмитрий был решительным и категоричным, а ведь нравился ей больше другой парень, Виктор Веселов, да уж больно скромным был, робким, как девочка. Если бы знать, что за грубостью и решительностью скрывается обыкновенная трусость, страх перед матерью, не больше. Разве могла она думать, выходя замуж, что ее берут лишь потому, что старухе Запрудной стало невмоготу управляться одной по хозяйству и она уступила слезной просьбе сына, едва увидев Варю и узнав, что она детдомовская? Сидя за свадебным столом, она не знала, что ей очень скоро придется распрощаться с радужными мечтами о своей семье, доме, муже, любящем, сильном, мужественном…
Действие повести «Всего три дня», давшей название всей книге, происходит в наши дни в одном из гарнизонов Краснознаменного Туркестанского военного округа.Теме современной жизни армии посвящено и большинство рассказов, включенных в сборник. Все они, как и заглавная повесть, основаны на глубоком знании автором жизни, учебы и быта советских воинов.Настоящее издание — первая книга Валерия Бирюкова, выпускника Литературного института имени М. Горького при Союзе писателей СССР, посвятившего свое творчество военно-патриотической теме.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу известного писателя Э. Сафонова вошли повести и рассказы, в которых автор как бы прослеживает жизнь целого поколения — детей войны. С первой автобиографической повести «В нашем доне фашист» в книге развертывается панорама непростых судеб «простых» людей — наших современников. Они действуют по совести, порою совершая ошибки, но в конечном счете убеждаясь в своей изначальной, дарованной им родной землей правоте, незыблемости высоких нравственных понятий, таких, как патриотизм, верность долгу, человеческой природе.
…Человеку по-настоящему интересен только человек. И автора куда больше романских соборов, готических колоколен и часовен привлекал многоугольник семейной жизни его гостеприимных французских хозяев.