Переписка Стефана Цвейга с издательством «Время» 1925-1934 - [63]
Покорная до конца, она исчезает из дому, оставив ему свое скудное достояние - шкатулку со скопленными за всю жизнь деньгами; газетная хроника отмечает на другой день самоубийство 40-летней женщины, бросившейся в Дунай.
Рассказ написан со свойственным Цвейгом мастерством; образ героини рассказа в литературе новый, пополняет перечень женских типов Цвейга еще одним женским характером, причем при всей трагичности фабулы, автор сумел вызвать сочувствие читателя даже и к этой, низшей, животной форме самоотречения и бескорыстия женщины.
Следует включить в том новелл.
В. Зоргенфрей.
№ 7 [873]. <Внутренняя рецензия на книгу «Марселина Деборд-Вальмор»>
Рукопись, подпись.
Цвейг >Stefan Zweig
11 ¾ <а.л.> текста Цвейга >Marceline Desbordes-Valmore
3 ½ <а.л.> Биография
Lpz.
1927 [874]
(Марселина Деборд-Вальмор)
К сожалению, издание этой прекрасной книги у нас невозможно. Она не подходит идеологически. Ее перевод явился бы у нас прямо вызовом. Это главная и непреоборимая причина. Другая - слишком малое количество лиц, способных заинтересоваться этой книгой.
>Идеология той поэтессы, биографией которой занята книга, совершенно неприемлема в своей конечной части, да и в общем не особенно принята у нас. Исключение лишь для той части, где госпожа Деборд-Вальмор сочувствует рабочим, движению в Лионе, о чем свидетельствуют соответствующие стихи, письма и отрывки. Но это сочувствие вытекает не из каких-либо теорий, а просто из того, что поэтесса всегда была на стороне бедняков и обиженных и ненавидела казни, эшафоты, суды и судей. В конце, лишившись всех близких и оставшись одна на свете после страдальческой жизни, Марселина всецело обращается к Богу, которому, впрочем, и раньше она отдавала дань в своей поэзии. Это не роман, где можно, не нарушая действия, выкинуть нецензурные подробности, но картина жизни и характеристика всего творчества, следовательно, и устранить нельзя не только такую важную часть, как конец жизни поэтессы, но даже детали. Вообще же, несмотря на чрезвычайно светлый и обаятельный облик г-жи Деборд-Вальмор, равно как и на удивительную прелесть ее поэзии, все же она покажется и слезливой и сантиментальной, так что цензура ни в коем случае не пропустит книги. Для нее облик этой поэтессы будет чужим и вредным.
>Читатель лишь самый интеллигентный.
>Цензурность невозможная.
>Литературность. Очерк Цвейга, как биография, превосходен. Читается, как прекрасный роман. Каждое событие из жизни поэтессы иллюстрируется (ибо ее поэзия автобиографична) соответствующим ее стихотворением в подлиннике, на французском языке среди немецкого текста, без перевода. У нас пришлось бы среди русского текста поставить французские подлинники, но с подстрочным стихотворным же переводом по-русски.
После очерка Цвейга следуют избранные стихотворения Деборд-Вальмор в немецком переводе одной умершей среди работы немецкой поэтессы [875] и затем госпожи Цвейг [876].
Далее, в немецком же переводе тех же переводчиц, идут автобиографические отрывки поэтессы, ее письма и в конце отзывы о ней современных ей и последующих французских писателей. Заключается все полстраничным послесловием Цвейга.
Содержание всего чрезвычайно интересно. Поэзия г-жи Деборд-Вальмор обаятельна. Жизнь поэтессы трагична. Дочь живописца гербов, разоренного революцией 1789 г. (родилась Марселина в 1786), она двенадцатилетней девочкой едет с матерю на остров около Америки к дяде. Но он как раз убит восставшими неграми, а мать умирает от желтой лихорадки. Марселина возвращается во Францию, подвергаясь любовным преследованиям. На родине она ведет жизнь странствующей артистки, а потом становится театральной певицей, но бедствует всю жизнь, вечно хлопоча за других.
В юности у нее роман с соблазнителем, который ее бросил с ребенком, через пять лет умершим, и которого она продолжает любить и воспевать в стихах всю жизнь, несмотря на замужество с Вальмором.
Все свои горести и радости она изливает в стихах, которые обаятельно просты, необычайно талантливы и автобиографичны.
Под старость г-жа Вальмор потеряет своих детей и мужа и останется одна, всецело обращая себя и свою поэзию к Богу. В общем страдальческая и самоотверженная жизнь, полная любви к своему первому возлюбленному и заботы о всех ближних.
6.Х.1927
Н<иколай> Ш<ульговской>
№ 8 [877]. <Внутренняя рецензия на книгу «Марселина Деборд-Вальмор>
Рукопись, подпись.
Marceline Desbordes-Valmore. Ein Lebensbild. Von Stefan Zweig. 1927 [878].
Жизнеописание поэтессы первой половины 19-ого века Марселины Деборд-Вальмор, признанной у себя на родине и мало известной за пределами Франции - в частности у нас, в России.
Цвейг и здесь проявляет основное свойство своего таланта - дар соучастливо переживать чужую жизнь и, претворяя ее в объект своего художественного мастерства привлекать к ней участливое внимание других. Элемент критико-литературный - на втором плане.
Очерк читается с интересом и доступен в полой мере читателю, литературно не подготовленному. Ослабляет его ценность ахиллесова пята Цвейга - излишняя сентиментальность.
Включение этой вещи в состав собрания сочинений Цвейга желательно; уместно было бы объединить ее с другими литературно-биографическими очерками автора (о Достоевском и пр.); при этом условии потеряли бы свое значение, в качестве некоторых цензурных препятствий, нередкие в книге цитаты, с обращение поэтессы к Богу и пр. - они явились бы исключительно литературным, архивного характера материалом; трактовка самого Цвейга, тоже не чужда формально-религиозной окраски (по крайней мере в его терминологии) не встретила бы, вероятно, в этом смысле особо серьезных возражений.
Литературный шедевр Стефана Цвейга — роман «Нетерпение сердца» — превосходно экранизировался мэтром французского кино Эдуаром Молинаро.Однако даже очень удачной экранизации не удалось сравниться с силой и эмоциональностью истории о безнадежной, безумной любви парализованной юной красавицы Эдит фон Кекешфальва к молодому австрийскому офицеру Антону Гофмюллеру, способному сострадать ей, понимать ее, жалеть, но не ответить ей взаимностью…
Самобытный, сильный и искренний талант австрийского писателя Стефана Цвейга (1881–1942) давно завоевал признание и любовь читательской аудитории. Интерес к его лучшим произведениям с годами не ослабевает, а напротив, неуклонно растет, и это свидетельствует о том, что Цвейгу удалось внести свой, весьма значительный вклад в сложную и богатую художественными открытиями литературу XX века.
Книга известного австрийского писателя Стефана Цвейга (1881-1942) «Мария Стюарт» принадлежит к числу так называемых «романтизированных биографий» - жанру, пользовавшемуся большим распространением в тридцатые годы, когда создавалось это жизнеописание шотландской королевы, и не утратившему популярности в наши дни.Если ясное и очевидное само себя объясняет, то загадка будит творческую мысль. Вот почему исторические личности и события, окутанные дымкой загадочности, ждут все нового осмысления и поэтического истолкования. Классическим, коронным примером того неистощимого очарования загадки, какое исходит порой от исторической проблемы, должна по праву считаться жизненная трагедия Марии Стюарт (1542-1587).Пожалуй, ни об одной женщине в истории не создана такая богатая литература - драмы, романы, биографии, дискуссии.
В новелле «Письмо незнакомки» Цвейг рассказывает о чистой и прекрасной женщине, всю жизнь преданно и самоотверженно любившей черствого себялюбца, который так и не понял, что он прошёл, как слепой, мимо великого чувства.Stefan Zweig. Brief einer Unbekannten. 1922.Перевод с немецкого Даниила Горфинкеля.
Всемирно известный австрийский писатель Стефан Цвейг (1881–1942) является замечательным новеллистом. В своих новеллах он улавливал и запечатлевал некоторые важные особенности современной ему жизни, и прежде всего разобщенности людей, которые почти не знают душевной близости. С большим мастерством он показывает страдания, внутренние переживания и чувства своих героев, которые они прячут от окружающих, словно тайну. Но, изображая сумрачную, овеянную печалью картину современного ему мира, писатель не отвергает его, — он верит, что милосердие человека к человеку может восторжествовать и облагородить жизнь.
В начале семидесятых годов БССР облетело сенсационное сообщение: арестован председатель Оршанского райпотребсоюза М. 3. Борода. Сообщение привлекло к себе внимание еще и потому, что следствие по делу вели органы госбезопасности. Даже по тем незначительным известиям, что просачивались сквозь завесу таинственности (это совсем естественно, ибо было связано с секретной для того времени службой КГБ), "дело Бороды" приобрело нешуточные размеры. А поскольку известий тех явно не хватало, рождались слухи, выдумки, нередко фантастические.
В книге рассказывается о деятельности органов госбезопасности Магаданской области по борьбе с хищением золота. Вторая часть книги посвящена событиям Великой Отечественной войны, в том числе фронтовым страницам истории органов безопасности страны.
Повседневная жизнь первой семьи Соединенных Штатов для обычного человека остается тайной. Ее каждый день помогают хранить сотрудники Белого дома, которые всегда остаются в тени: дворецкие, горничные, швейцары, повара, флористы. Многие из них работают в резиденции поколениями. Они каждый день трудятся бок о бок с президентом – готовят ему завтрак, застилают постель и сопровождают от лифта к рабочему кабинету – и видят их такими, какие они есть на самом деле. Кейт Андерсен Брауэр взяла интервью у действующих и бывших сотрудников резиденции.
«Иногда на то, чтобы восстановить историческую справедливость, уходят десятилетия. Пострадавшие люди часто не доживают до этого момента, но их потомки продолжают верить и ждать, что однажды настанет особенный день, и правда будет раскрыта. И души их предков обретут покой…».
Не каждый московский дом имеет столь увлекательную биографию, как знаменитые Сандуновские бани, или в просторечии Сандуны. На первый взгляд кажется несовместимым соединение такого прозаического сооружения с упоминанием о высоком искусстве. Однако именно выдающаяся русская певица Елизавета Семеновна Сандунова «с голосом чистым, как хрусталь, и звонким, как золото» и ее муж Сила Николаевич, который «почитался первым комиком на русских сценах», с начала XIX в. были их владельцами. Бани, переменив ряд хозяев, удержали первоначальное название Сандуновских.
Предлагаемая вниманию советского читателя брошюра известного американского историка и публициста Герберта Аптекера, вышедшая в свет в Нью-Йорке в 1954 году, посвящена разоблачению тех представителей американской реакционной историографии, которые выступают под эгидой «Общества истории бизнеса», ведущего атаку на историческую науку с позиций «большого бизнеса», то есть монополистического капитала. В своем боевом разоблачительном памфлете, который издается на русском языке с незначительными сокращениями, Аптекер показывает, как монополии и их историки-«лауреаты» пытаются перекроить историю на свой лад.