Перекрестки над «Т» - [16]

— Надеюсь, эта мебель крепче… Я вот думаю, если такое место есть у нас, так, наверное, должно быть и у русских. Где-нибудь посреди Siberia.

— Ты удивишься, Ларри, но русские как раз предпочли договариваться с проекциями.

— А… Но у них же кагебэ… гулаг… Энкаведе… — морпех разинул рот. — А это достоверная информация?

— Их флагман, Julia Zatzarennaja, уже вторую неделю ходит по базе. Поговори с ней. Если, конечно, дождешься очереди, хи-хи… — Мисато повертела пальцами.

— Обрати внимание, сержант. Ей выдали документы — паспорт, офицерское удостоверение, звание. Комплект формы. А главное — имя.

— А что в имени такого?

— Вот Ларри, если ребенка подкидывают в детдом или там находят в воронке беспамятного… Ну, время такое, полувоенное — часто случается. Знаешь ведь, как бывает.

— Знаю.

— Какую ему дают фамилию? Какую-нибудь нейтральную. У нас — Джон, Смит, Браун. У русских — Иванов, Петров, Сидоров. Или там Найденов, Находкин, Подарков. А у русского флагмана — фамилия реальной семьи. Для меня наводили справки, я даже собрала фотографии. Дед, два брата, отец, мать. Все мужчины служат в их флоте. И более того. У тройки эсминцев эскорта не только собственные проекции — русские разрешили мелочи тратить дефицитный ресурс на поддержание аватар — но эти три аватары имеют ту же самую фамилию, как у флагмана. Еще раз, Ларри. Эта фамилия — у них в документах. Ты, как мужчина, можешь понять, что значит отметка в паспорте о вступлении в брак.

— У нас в Америке она не обязательна.

— В России наоборот… А теперь, Ларри, вопрос на засыпку: какая фамилия у командира русской Особой Эскадры?

— Е-е-е-е! — Ларри опасливо шевельнулся, чтобы не упасть уже со стола. — Это, значит, пока мы тут считали Туманников говорящими кофемолками, русские наладили полноценный контакт с чуждым разумом. Признали их — людьми. Приняли в семьи. Они там не какие-то особенные. Они могут совершенно свободно поехать в любой город Russia по своим документам. И даже получить визу! И поехать в любую страну мира. И ни одна собака, ни одно кагэбэ не отличит их от людей!

— Так вот, — пожала плечами доктор Акаги, — два вопроса. Первое. Переход между мирами могут открыть и с другой стороны. И с этим совсем ничего нельзя поделать. Второе. У нас нет никакой аппаратуры регистрации подобных переходов. Вполне может быть, что обмен уже вовсю идет, что где-то есть окна, даже целые Врата.

— Ага, — кивает Ларри. — Как в кино. Там, кстати, тоже морпехов кинули вперед. Но ты про корабли расскажи.

Рицко тоже провела по лицу ладонями:

— Неприятная тема, но раз пообещала… Значит, выглядит это так. В размеченную акваторию загоняются корабли. И Туманники, и обычные. На расстоянии десять-пятнадцать километров развертываются плавучие трибуны. С навесами, удобными креслами, огромными панорамными экранами, прохладительными напитками, прочими увеселениями. И кстати, Ларри, билеты туда продают за десятки тысяч гео. Но кроме нашей годовой зарплаты, ты должен еще иметь рекомендацию от какой-либо группы.

— А про эти группы ты справки не наводила?

— А это ты к Гюнтеру или Леониду, или к кому там еще из второго отдела зайди, поинтересуйся. Там на трибунах через одного клиенты наших безопасников. Радетели о чистоте человеческой расы… Ну вот, а потом летит самолет, бросает бомбу — или подлодка пускает торпеду или там ракету с ядерной боеголовкой. Заряд срабатывает над кораблями-целями или в воде на определенной глубине. Туманники пытаются защититься полем Клейна — но защиту ядерный заряд пробивает. После взрыва…

— Стой, Риц. Так на что они все там смотрят? На огромный бабах? И ради этого надо рекомендация от цвета местного нацизма?

— Ты что, не слышала? Они смотрят на агонию. Там для этого экраны и камеры. Это Колизей, Рим во всей красе. Не удивлюсь, если там уже и людей начали привязывать. Всяких там расово неполноценных… После взрыва уцелевшие корабли и ядра оттаскивают, обеззараживают… Ну, как получается. И допрашивают. И проекции все рассказывают. Как проходил взрыв, что пострадало сначала, что потом, что было хуже всего… И так далее. Вирус в ядре срабатывает при любой попытке сопротивления допросу, попытке бегства или просто в любой момент, когда охранник захочет.

— Но как вирус действует, если проекции не чувствуют боли?

Рицко пожимает плечами:

— Если!

Мисато и Ларри переглядываются:

— Наверное, хватит на сегодня.

— Мы только подошли к главному, Ми-тян, — улыбается доктор Акаги. — В основном, набирают поле мишеней из непокорных и калечных кораблей. Но используют их по году и больше. Пока те окончательно не превратятся в активный шлак…

А теперь первое: Мы получим ядра кораблей, которые уже несколько лет буквально пытают. Придется как-то объяснить им, что не все двуногие — источники боли. А потом как-то удержать от мести «мясным мешкам». То есть, нам. И как нам после этого можно доверять этим… Ядрам… Оружие? Охрану НЕРВ? Наши жизни, в конце концов!

— А еще, — вступил сержант, — придется удержать множество людей от мести туманникам. Правда, тут все же полегче, за семь лет много что сглаживается.

— Ну вот. На этом фоне гусарство русских с удочерением эскадры миноносцев — восхитительная молодецкая удаль, ничего не меняющая в общем гадостном раскладе. Ну, как они в старых фильмах бокалы об пол бьют. И как нам обосновать свое право на корабли Тумана — настолько легкая, приятная задача, и Асакура настолько милая девочка, что…