Перекрестки над «Т» - [17]

Мисато поднялась, плотно завернулась в короткую красную куртку:

— Ну теперь с меня точно хватит… И подумать только, я всего-то хотела похвастаться, как озадачила нашего всезнайку-Синдзи!

* * *

— Синдзи! Разрешите вас отвлечь?

Голос незнакомый, и после устроенной Мисато ловушки оборачиваться как-то боязно. А куда денешься, ты назначен быть героем…

Отдаю смотрителю тира дочищенный «Глок»:

— Тесокабе-сан, посмотрите за ним.

Разворачиваюсь. Девушка в белом кителе и такой же белой прямой юбке, низких туфельках; из воротника кителя видны белая рубашка и форменный галстук, перекушенный под самым узлом золотым штрихом заколки. Глаза светло-серые, чуть в прозелень. Волосы светло-русые, острижены чуть ниже плеч. Кожа чистая, белая. Вот уже третий раз на ум приходит слово «светлая».

На лацкане кителя табличка с именем и названием корабля. Юлия Зацаренная — вот, должно быть, скрипят зубами японцы, пытаясь это выговорить. Корабль — «Новороссийск». Тот, второй линкор. С позывным «Стена».

— Здравствуйте, Ю… Юрия.

— Вы можете называть меня Ю-сан. Я знаю, что мое имя выговорить сложно.

— А можно вопрос про имя? То есть, про позывной, он ведь тоже как имя.

Девушка поднимает брови, думает. Соглашается кивком.

— Так почему Ваш позывной — «Стена»? Не какой-нибудь грозный или звучный.

Юлия улыбается:

— Отойдем немного в сторону, тут все ходят… Синдзи, ты понимаешь мой японский? Приемлемо? Нам проще учить языки, память-то железная… Тогда слушай. Я вообще-то родом со Средиземки, это такое море правее Атлантики. Знаешь, Син-тян, тут в океане к югу от вас — на том, что осталось от атоллов — живут весьма… Скажем так, своеобразные люди. Они говорят: «Наша земля — это море». Это после Второго Удара очень верно. Они считают географию по морям. «У всех морей один берег» — это тоже они. Очень позитивная культура, даже сейчас руки не опустили. А какие у них мифы о будущем! Даже в стране Russia, откуда мой командир, и то не смогли развернуть настолько позитивную картину! — девушка немного театрально всплеснула руками. Я отметил, что глаза не улыбаются и у нее.

— …Одно плохо. Никак не понятно, что конкретно делать, чтобы перейти от их текущего состояния постоянной задницы к этому светлому без натяжек будущему… Так вот, по счету этих ребят, на восточном берегу Средиземного моря, есть город — Хайфа. Он частью тоже нырнул, но там этим никого не удивишь. В Хайфе на базе я и слышала песню — с иврита так переводится: «Для слабого и усталого мы здесь защитная стена». Мне так понравилось, что я взяла себе позывной.

Видимо, я удивился сильно, потому что собеседница улыбнулась сочувственно:

— А ты, похоже, думал, это чтобы Конго «убивать ап стену»? Синдзи, наша бла-андинка может навешать «Мусаши» или «Ямато». Чтобы клеиться к ней, четырех Ангелов маловато.

— Вы, оказывается, язва не хуже Мисато.

— Лучше, Синдзи, лучше. Я не старею, — рассмеялась гостья. — Так что ты поду-умай, Син-тя-я-ян…

— Где вы научились так подшучивать? — я в ужасе увидел, что на это раз девушка улыбается полностью, даже и глазами. Шутка ли это вообще?

— Ой, Синдзи, шоб вы таки знали, у нас в Севастополе стоит шестая гвардейская краснознаменная бригада. Три тысячи молодых черноморско-пехотных организмов. А офицеры напротив, матерые, с боевым опытом. Здорово напоминают ландскнехтов, про которых у тебя песня в плеере. Как это… Косатке брат, акуле дядя. И все ну так уж стараются впечатлить моих девочек. А потом вся эта мелочь прибегает ко мне жаловаться за житте ихнее мотузяное… Не научишься переводить в шутку — от натуги процессор лопнет.

— Ю-сан… А зачем вам вообще это вот все?

— Девочки? Ну я же флагман Особой Эскадры. Мне только ближнего охранения три лидера полагается. И как флагман, я не могу отказать в помощи своим.

— Нет, «Защитная стена» — это зачем? Я понимаю — люди для себя ищут смысл жизни, а вы-то?

— Ну да, мы не люди. С нами еще проще. При отсутствии четко заданной цели вычисления не производятся. Ядро впадает в стазис, а корабль осыпается горкой «серебрянной пыли». Для нас мера времени — события. Чем больше новой информации, тем наша жизнь больше похожа на… на жизнь!

— Так вы с эскортом шли? Я что-то их не видел.

— У нас ордер сильно растянут. Вот как раньше было звено истребителей — крыло в крыло. А сегодня — реактивные самолеты по фронту несколько километров, в глубину до десяти километров. Так и мы. Связь хорошая, скорость у меня полста узлов, а у лидеров почти вдвое больше. Мы в дальнем охранении конвоя шли, поэтому ты нас и не видал.

— Можно еще вопрос? Вы сказали, что не стареете. А растете? Ну, там изменяется что-то с опытом, с возрастом?

— В теории должны. На практике мы пока столько еще не прожили. Мы — как это? — в самом расцвете сил, вот! Ладно, Синдзи, спасибо, что уделил мне минуту. Я всего-то и хотела посмотреть на тебя поближе. Приезжай к нам после войны. И насчет возраста — ты поду-у-умай, Син-тя-а-а-ан!

Красотка повернулась на каблуках, и покинула тир, напевая:

Северной принцессе холодно зимой.

Из моря Хоппо взяли мы домой.

Комиссар, комиссар, улыбнитесь!

Пусть улыбкой развернется заря!