Пепел победы - [197]

— Нисколько не сомневаюсь, — ответил Тейсман, внешне сохраняя полное спокойствие. Оставалось лишь надеяться, что Сен-Жюст не поймет, каких усилий ему это стоит. — Но мне, сэр, хотелось бы отметить два обстоятельства. Во-первых, многие люди, верные Республике и Комитету, допускали высказывания и поступки, которые на фоне произошедших событий могут быть истолкованы как изменнические. Я не утверждаю, что в данном случае дела обстоят именно так, у меня просто нет соответствующей информации, но это не исключено… и люди неминуемо будут строить догадки. И второе, сэр. Если Жискара с Турвилем отозвать домой и ликвидировать, большая часть моей работы по укреплению флота метрополии пойдет насмарку. Как бы то ни было, а Двенадцатый флот — это гордость всей Народной Республики. Мы просто обязаны иметь чем гордиться, особенно теперь, когда враг, обретя новое оружие, наносит нам столь тяжкие удары. Жискар и Турвиль важны для боевого духа флота, и устранение их — без ясных доказательств причастности к измене — подорвет моральное состояние личного состава. Более того, допустим, они виновны хоть во всех смертных грехах! Но ликвидировать их — неразумно. Многие офицеры сейчас колеблются, они на распутье, и расстрел двух героев войны может подтолкнуть их в направлении, нежелательном для нас обоих. Я не утверждаю, что они невиновны, гражданин Председатель, я лишь хочу сказать, что в настоящий, весьма сложный момент репрессии против них нецелесообразны, ибо чреваты нежелательными последствиями. Если мы найдем способ окоротить манти и преодолеем нынешнюю нестабильность, мое мнение может измениться. Но в данной ситуации я нарушил бы свой долг, не предупредив, что казнь граждан Жискара и Турвиля может негативно сказаться на настроениях во вверенном мне флоте.

Он умолк, откинулся в кресле, и опасный огонек, тлевший в глазах Сен-Жюста, заметно потускнел. Обдумав услышанное, гражданин Председатель решил, что если даже Тейсман желает выгородить Жискара и Турвиля по личным соображениям, его доводы относительно нежелательного резонанса заслуживают внимания.

— А как посоветуешь поступить ты, гражданин адмирал? — спросил Сен-Жюст, с удивлением осознав, что действительно хочет знать его мнение.

Тейсман пожал плечами.

— Сэр, я предпочел бы держать их как можно дальше от столичной системы. Истинным ключом к власти и контролю над Республикой является столица. Каковы бы ни были их амбиции, они не смогут предпринять что-либо против Комитета, не захватив контроль над Новым Парижем. Что едва ли удастся им, если они останутся где-то в окрестностях Грендельсбейна. Далее: поскольку они показали себя весьма компетентными командирами, я поручил бы им принять все возможные меры, дабы замедлить наступление противника. У меня нет уверенности, какой способ для этого лучше: форсирование операции «Багратион» — чтобы побудить врага оттянуть часть сил назад к Грендельсбейну, или лобовое столкновение с Александером, но в любом случае эта задача как раз для них.

— Но если они добьются успеха, их престиж поднимется еще выше.

— Это правда, — согласился Тейсман, несколько успокоенный рассудительным тоном гражданина Председателя. — С другой стороны, если в ближайшее время хоть кто-нибудь не замедлит наступление Белой Гавани, любые амбиции перестанут иметь какое-либо значение. Вы понимаете?

Сен-Жюст поднял брови, и Тейсман пожал плечами.

— Сэр, я всего лишь командующий флотом метрополии и не обладаю всей полнотой информации о положении на фронтах, но мне известно, что манти приближаются, сметая все на своем пути. Если мои догадки верны, — (то были не догадки, а точные сведения, полученные от Ле Пика, но этого он говорить не собирался), — ни одна из группировок, которые находятся между противником и столицей, не способна преградить ему путь. Двенадцатый флот — наше лучшее соединение, и если мантикорцев не остановит он, их не остановит никто. Враг захватит столицу, и война будет проиграна.

Произнеся эту фразу, он мысленно затаил дыхание. Сен-Жюст, однако, лишь медленно наклонил голову.

— Кроме того, — продолжил приободренный такой реакцией Тейсман, — следует рассмотреть еще одну возможность. Двенадцатый флот уже потерял в боях двух командующих оперативными группами. Нет никаких гарантий, что не произойдет и гибель третьего… или, даже самого командующего флотом. Особенно с учетом нового оружия мантикорцев.

Глаза Сен-Жюста заметно расширились. Несколько секунд он молча смотрел на Тейсмана, а потом сказал:

— Прошу прощения, гражданин адмирал, но последнее твое высказывание меня несколько удивляет. До сих пор, оценивая твой характер, я не предполагал столкнуться с проявлением подобного хитроумия. Это заставляет меня задуматься: почему ты делаешь такое предложение?

— Может, я и хитрый, но ваша хитрость, гражданин Председатель, общеизвестна. Не сочтите это за оскорбление: хитрость необходима даже флотскому тактику, а уж тем более политику, лавирующему среди интригующих группировок. Я сознательно апеллировал к вышей хитрости, ибо в столь отчаянной ситуации, как наша, стараюсь использовать все имеющиеся в нашем распоряжении ресурсы во благо государства. Хитрость — это тоже ресурс. Если потенциальную угрозу государству мы устраним руками противника, значит мы одним патроном убьем двух зайцев. И выиграем время для укрепления флота столицы.