Пепел державы - [88]
— Не означает ли это, что Его Величество прекращает с нами любые переговоры?
— Его Величество дозволяет вам вести переговоры с нами, панами рады. Однако торговаться времени нет, так что ждем справедливых решений.
Послы ушли, удалился и утомленный бесполезными для него переговорами король — как бы там ни было, он не собирался отказываться от своих целей.
Немного позже московские послы вновь встретились с панами рады.
— Дабы ничто не препятствовало нашим переговорам, — склонил лобастую лысую голову Пивов. — Мы просим Его Величество отвести войска от города. Ежели это невозможно, прекратите до завтрашнего дня стрельбу по крепости.
И вновь польские и литовские паны пошли в отказ, грубо торопили московитов выдвигать наконец разумные условия. Пивов вновь напомнил, что государь готов отдать Курляндию и земли герцога Магнуса, на что Збаражский холодно отвечал им:
— Не сбивайте нас с толку. Герцог Курляндский Магнус есть свободный владетель своей земли, хоть и подчинился добровольно Великому княжеству Литовскому.
Позже, после долгих споров и пересудов, паны наконец озвучили условия Батория — он желал заполучить всю Ливонию, Новгород, Псков, Смоленск. И так как Иоанн являлся виновником развернувшейся многолетней бойни, то будет справедливо, ежели он покроет военные расходы Речи Посполитой. И вновь крики, споры под звуки непрекращающейся пушечной канонады. Делили города и крепости, уступали друг другу и наступали вновь, требуя новых и новых уступок.
— Король согласен выдать нам захваченных вами пленных в обмен на крепости Усвят и Велиж? — утирая мокрое от пота чело, вопрошал Пивов.
— Усвят и Велиж и без того в руках Его Величества! — выкрикнул с места престарелый Николай Радзивилл Рыжий.
Уже стемнело, но даже и тогда пушки не замолкали. Переговоры заходили в тупик. Утомленные переговорщики просили короля озвучить свои условия мира. Баторий через посланника ответил им, что готов написать Иоанну письмо, в котором сам озвучит ему свои условия без участия послов. Пивов скорбно взглянул на Сицкого и молвил ему тихо:
— Вот и все. Мы содеяли все, что могли. Завтра нам придется отсюда уехать.
Покидая лагерь, они с ужасом наблюдали пожар, охвативший одну из башен крепости и постепенно перебиравшийся на стену. Оттуда слышались крики, тонувшие в страшном гуле пламени.
— Не спасли мы города, — со слезами на глазах говорил Сицкий. — Они же там погибнут.
— Да хранит их Господь. Понадеемся на милосердие короля. И на милосердие Господа нашего, — ответил Пивов и медленно и размашисто перекрестился.
Но пожар защитникам удалось потушить, и на следующий день осада продолжилась, хоть укрепления города были почти разбиты. Наемники, по выкопанным рвам все ближе подбирающиеся к стенам, дабы поджечь их снова, под мощным обстрелом несут большие потери. Баторию докладывают, что среди них зреет недовольство, они озлобились из-за гибели товарищей и, вероятно, потребуют удвоенной платы.
— Так пусть поторопятся! — с раздражением отвечал король, мучимый желудочными болями и окончательно утерявший терпение.
Защитники Великих Лук, коих с каждым днем становилось все меньше, уже и не надеялись на чудо, не верили, что их спасут.
Поляки обстреливали город с таким неистовством, что сгорели уже едва ли не все строения. Сгорел даже храм. Он стоял теперь страшный, без куполов и колоколов, что рухнувшие с обгоревших перекладин разбитыми лежали на разрушенном церковном крыльце.
Унылые ратники сидели здесь, подле уничтоженного храма, ибо сюда редко залетали вражеские снаряды. Горел небольшой костер, возле коего они грелись, тесно сидя друг возле друга. Едва ли не каждый ранен или обожжен, раны перевязаны грязным окровавленным тряпьем. Особенно выделялся среди прочих седобородый крепкий старец — Никифор Чугун, старшой стрелецкий, имевший власть над всеми ратниками, что состояли в гарнизоне — даже большую власть, чем воеводы, коих меняли здесь каждый год. Этот закаленный в боях вояка помнил казанские походы, молвили, даже ни разу не был ранен в те времена. Ныне он сидел с опаленной бородой и покрытым волдырями обожженным лицом. Но, несмотря на раны, он еще воодушевлял ратников видом своим и был им отцом и наставником. По его указке и были укрыты городские стены дерном и землей. Возможно, благодаря этому город до сих пор не взят поляками…
Похлебав несытного варева, ратники обступили костер, и меж ними завязался тихий неторопливый разговор.
— …гляжу, а он, зараза такая, басурманин какой, несет к стене огниво, — с горящими глазами вещал чернобородый худощавый ратник, уперев руки в колени и подавшись вперед. — Сапоги — вот, по самую мошну!
Трое расхохотались в голос, другие, улыбнувшись, слушали дальше.
— Думаю, как ты, собака, в них ходишь? А идет, как гусь, голову пригнул, уже почти подобрался. Я только прицелился из ручницы, значит, а он, собака, дерн начал обрывать со стены. Что ж ты, холера, делаешь! Я сам руками своими его туда прилеплял! Дай, думаю, стерва, всыплю тебе. Целюсь, значит, высовываюсь, а по мне товарищи его так и начали бить из своих пищалей! Пули цокают в стену рядом со мной, щепки летят, я присел, а сам думаю про того, хрен тебе, а не дерн наш! Перекрестился, выглянул, стрельнул в него, даже не целился. Потом гляжу, в руку ему, видать, попал. Огниво выронил, бежит обратно к своим насыпям, ноги…
Последние годы правления Иоанна Грозного. Русское царство, находясь в окружении врагов, стоит на пороге гибели. Поляки и шведы захватывают один город за другим, и государь пытается любой ценой завершить затянувшуюся Ливонскую войну. За этим он и призвал к себе папского посла Поссевино, дабы тот примирил Иоанна с врагами. Но у легата своя миссия — обратить Россию в католичество. Как защитить свою землю и веру от нападок недругов, когда силы и сама жизнь уже на исходе? А тем временем по уральским рекам плывет в сибирскую землю казацкий отряд под командованием Ермака, чтобы, еще не ведая того, принести государю его последнюю победу и остаться навечно в народной памяти. Эта книга является продолжением романа «Пепел державы», ранее опубликованного в этой же серии, и завершает повествование об эпохе Иоанна Грозного.
Первая половина XVI века. В Москве подрастает сын великого князя Василия III – Иоанн. Но с кого будущему правителю брать пример? Москва, считающая себя Третьим Римом, больше похожа на Вавилон, где предательство, убийство и прелюбодеяние не в новинку. Боярство уподобилось зверям, грызущимся меж собою, но что поделать, если на зверей опирается государев трон. Ещё в малолетстве Иоанн слышал от няньки: «Чтобы тебя боялись, Ванюша, нужно быть сильным», и он понял: великая сила нужна, чтобы переменить устоявшийся порядок, когда «на боярах держится вся власть».
Настоящая книга является переводом воспоминаний знаменитой женщины-воительницы наполеоновской армии Терезы Фигёр, известной также как драгун Сан-Жен, в которых показана драматическая история Франции времен Великой французской революции, Консульства, Империи и Реставрации. Тереза Фигёр участвовала во многих походах, была ранена, не раз попадала в плен. Она была лично знакома с Наполеоном и со многими его соратниками.Воспоминания Терезы Фигёр были опубликованы во Франции в 1842 году. На русском языке они до этого не издавались.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Новый остросюжетный исторический роман Владимира Коломийца посвящен ранней истории терцев – славянского населения Северного Кавказа. Через увлекательный сюжет автор рисует подлинную историю терского казачества, о которой немного известно широкой аудитории. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
В романе выдающегося польского писателя Ярослава Ивашкевича «Красные щиты» дана широкая панорама средневековой Европы и Востока эпохи крестовых походов XII века. В повести «Мать Иоанна от Ангелов» писатель обращается к XVII веку, сюжет повести почерпнут из исторических хроник.
Олег Николаевич Михайлов – русский писатель, литературовед. Родился в 1932 г. в Москве, окончил филологический факультет МГУ. Мастер художественно-документального жанра; автор книг «Суворов» (1973), «Державин» (1976), «Генерал Ермолов» (1983), «Забытый император» (1996) и др. В центре его внимания – русская литература первой трети XX в., современная проза. Книги: «Иван Алексеевич Бунин» (1967), «Герой жизни – герой литературы» (1969), «Юрий Бондарев» (1976), «Литература русского зарубежья» (1995) и др. Доктор филологических наук.В данном томе представлен исторический роман «Кутузов», в котором повествуется о жизни и деятельности одного из величайших русских полководцев, светлейшего князя Михаила Илларионовича Кутузова, фельдмаршала, героя Отечественной войны 1812 г., чья жизнь стала образцом служения Отечеству.В первый том вошли книга первая, а также первая и вторая (гл.
Книга Елены Семёновой «Честь – никому» – художественно-документальный роман-эпопея в трёх томах, повествование о Белом движении, о судьбах русских людей в страшные годы гражданской войны. Автор вводит читателя во все узловые события гражданской войны: Кубанский Ледяной поход, бои Каппеля за Поволжье, взятие и оставление генералом Врангелем Царицына, деятельность адмирала Колчака в Сибири, поход на Москву, Великий Сибирский Ледяной поход, эвакуация Новороссийска, бои Русской армии в Крыму и её Исход… Роман раскрывает противоречия, препятствовавшие успеху Белой борьбы, показывает внутренние причины поражения антибольшевистских сил.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.