Пепел державы - [86]
На одном из военных советов постановили повести рать в направлении Великих Лук. В это же время на польский стан обрушились проливные дожди, дороги размыло, слякоть значительно замедлила движение войска.
Баторий встал лагерем у небольшого и невзрачного Коптева монастыря, купола коего пугливо выглядывали из-за верхушек серых от дождя берез. Королевская стража тут же начала беспощадно вырубать деревья в округе, дабы было на чем разводить костры.
На подступе к городу Баторию преподнесли грамоту от Иоанна, в коей он просил польского короля не проливать понапрасну христианской крови и дождаться царевых послов. Баторий с безразличием выслушал зачитанную ему грамоту и вскоре выехал осматривать крепость.
Уже который день накрапывал дождь. Видимо, наслышанные о каленых ядрах, защитники завалили деревянную стену дерном и землей. Окруженный свитой и стражей, Баторий, восседая на носилках, в коих его переносили верные слуги, обдумывал, как лучше подобраться к стенам и поджечь их. Его просили отойти на безопасное расстояние, дабы не достали ядра московитов, но король остался глух к этим просьбам. Ему докладывали, что защитники, совершив тем временем вылазку, напали на отряд венгров, так же объезжавших крепость, и с командира отряда сорвали в схватке епанчу. Утирая разбитый нос, командир, отступая со своим отрядом, грозил в сторону русских, мол: "Держитесь, скоро я за своей епанчей вернусь!" Затем доложили, как один из наемников решил похвастаться своей удалью и, подскакав слишком близко к крепости, метнул копье в закрытые ворота и устремился обратно в лагерь. Со стен ему даже не ответили.
— И зачем он это сделал? — с невозмутимым видом поинтересовался Баторий.
— Видимо, хотел своим подвигом обратить внимание на себя, Ваше Величество! — с усмешкой ответил Замойский.
— Разве это подвиг? В него даже никто не стрелял, — молвил Баторий, продолжая изучать раскинувшуюся пред ним крепость. А вот в короля, когда он возвращался в лагерь, со стен все же несколько раз выстрелили, но ядра никого не задели, лишь перепугали свиту. Старый воин Баторий же остался невозмутим.
Двадцать девятого августа в польский лагерь прибыло московское посольство. Его возглавлял молодой князь Иван Сицкий, сын погибшего два года назад под Венденом Василия Андреевича Сицкого. С ним были дьяки Роман Пивов и Фома Петелин. Московиты приехали в сопровождении семисот ратников, расположившихся поодаль от польского лагеря.
Баторий был раздражен их приездом и не хотел терять драгоценного времени при подготовке к осаде, но все же принял послов.
Переговоры прошли в польском лагере. По-прежнему накрапывал дождь. Гордо реяли знамена, жалко, обреченно на их фоне смотрелся небольшой Коптев монастырь со своими православными крестами. Король восседал в черных латах под шатром, над коим водружен был яркий стяг Речи Посполитой. Батория окружали сидящие на лавках ближайшие воеводы. Вручив верительные грамоты, московиты поочередно целовали руку короля, затем Петелин, развернув свиток, озвучил приветствие:
— От Божиею милостию, Великого Государя Царя и Великого Князя Иоанна Васильевича всея Руси, Владимирского, Московского, Новгородского, Царя Казанского, Царя Астраханского…
Обычно при озвучивании государевых титулов все присутствующие должны были встать и обнажить головы, то же самое касалось и Батория, но ни он, ни его придворные не поднялись со своих мест и не сняли головных уборов. Юный князь Сицкий, побледневший от такого немыслимого унижения, покосился на матерого посла Пивова, но тот был невозмутим, лишь в узких глазах его поблескивало что-то недоброе.
— … Государя Псковского, Великого Князя Смоленского, Тверского, Югорского, Пермского, Вятского, Болгарского и иных, Государя и Великого Князя Новагорода Низовския земли, Черниговского, Рязанского, Полоцкого…
При упоминании захваченного в прошлом году Полоцка, по-прежнему включенного в титул царя, Христофор Радзивилл, в числе прочих принимавший послов, невольно покосился на восседающего в походном кресле Батория. Ни один мускул не дрогнул на лице короля. Гордо и властно развевалось на ветру красно-белое полотнище над его головой…
— …Ростовского, Ярославского, Белоозерского, Удорского, Обдорского, Кондийского и иных, Государя земли Лифляндской и иных, — продолжал Петелин монотонно. — Государь наш и Великий Князь желает быть с Вашим Королевским Величеством в мире и братстве, посему он готов отступиться от княжества Курляндского и земель, что дарены были герцогу Магнусу, но сие будет возможным при условии, ежели Ваше Королевское Величество согласится отдать Полоцк с городами, что принадлежат Лифляндской земле.
Свернув грамоту, Петелин продолжил:
— Но править посольство мы не можем нигде, кроме как на землях Вашего Королевского Величества. Посему просим Ваше Королевское Величество вернуться со всеми своими войсками на свою землю, дабы начали мы вверенное Государем нашим и Великим Князем благое дело.
Баторий пристальным и недобрым взглядом льва, на землю коего пришли чужаки, смотрел в бородатые лица московитов. Стефану Збаражскому, воеводе трокскому и матерому дипломату, вверено было отвечать от его имени. Седобородый плешивый старец с дряблыми щеками, не поднимаясь с места, молвил:
Последние годы правления Иоанна Грозного. Русское царство, находясь в окружении врагов, стоит на пороге гибели. Поляки и шведы захватывают один город за другим, и государь пытается любой ценой завершить затянувшуюся Ливонскую войну. За этим он и призвал к себе папского посла Поссевино, дабы тот примирил Иоанна с врагами. Но у легата своя миссия — обратить Россию в католичество. Как защитить свою землю и веру от нападок недругов, когда силы и сама жизнь уже на исходе? А тем временем по уральским рекам плывет в сибирскую землю казацкий отряд под командованием Ермака, чтобы, еще не ведая того, принести государю его последнюю победу и остаться навечно в народной памяти. Эта книга является продолжением романа «Пепел державы», ранее опубликованного в этой же серии, и завершает повествование об эпохе Иоанна Грозного.
Первая половина XVI века. В Москве подрастает сын великого князя Василия III – Иоанн. Но с кого будущему правителю брать пример? Москва, считающая себя Третьим Римом, больше похожа на Вавилон, где предательство, убийство и прелюбодеяние не в новинку. Боярство уподобилось зверям, грызущимся меж собою, но что поделать, если на зверей опирается государев трон. Ещё в малолетстве Иоанн слышал от няньки: «Чтобы тебя боялись, Ванюша, нужно быть сильным», и он понял: великая сила нужна, чтобы переменить устоявшийся порядок, когда «на боярах держится вся власть».
Настоящая книга является переводом воспоминаний знаменитой женщины-воительницы наполеоновской армии Терезы Фигёр, известной также как драгун Сан-Жен, в которых показана драматическая история Франции времен Великой французской революции, Консульства, Империи и Реставрации. Тереза Фигёр участвовала во многих походах, была ранена, не раз попадала в плен. Она была лично знакома с Наполеоном и со многими его соратниками.Воспоминания Терезы Фигёр были опубликованы во Франции в 1842 году. На русском языке они до этого не издавались.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Новый остросюжетный исторический роман Владимира Коломийца посвящен ранней истории терцев – славянского населения Северного Кавказа. Через увлекательный сюжет автор рисует подлинную историю терского казачества, о которой немного известно широкой аудитории. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
В романе выдающегося польского писателя Ярослава Ивашкевича «Красные щиты» дана широкая панорама средневековой Европы и Востока эпохи крестовых походов XII века. В повести «Мать Иоанна от Ангелов» писатель обращается к XVII веку, сюжет повести почерпнут из исторических хроник.
Олег Николаевич Михайлов – русский писатель, литературовед. Родился в 1932 г. в Москве, окончил филологический факультет МГУ. Мастер художественно-документального жанра; автор книг «Суворов» (1973), «Державин» (1976), «Генерал Ермолов» (1983), «Забытый император» (1996) и др. В центре его внимания – русская литература первой трети XX в., современная проза. Книги: «Иван Алексеевич Бунин» (1967), «Герой жизни – герой литературы» (1969), «Юрий Бондарев» (1976), «Литература русского зарубежья» (1995) и др. Доктор филологических наук.В данном томе представлен исторический роман «Кутузов», в котором повествуется о жизни и деятельности одного из величайших русских полководцев, светлейшего князя Михаила Илларионовича Кутузова, фельдмаршала, героя Отечественной войны 1812 г., чья жизнь стала образцом служения Отечеству.В первый том вошли книга первая, а также первая и вторая (гл.
Книга Елены Семёновой «Честь – никому» – художественно-документальный роман-эпопея в трёх томах, повествование о Белом движении, о судьбах русских людей в страшные годы гражданской войны. Автор вводит читателя во все узловые события гражданской войны: Кубанский Ледяной поход, бои Каппеля за Поволжье, взятие и оставление генералом Врангелем Царицына, деятельность адмирала Колчака в Сибири, поход на Москву, Великий Сибирский Ледяной поход, эвакуация Новороссийска, бои Русской армии в Крыму и её Исход… Роман раскрывает противоречия, препятствовавшие успеху Белой борьбы, показывает внутренние причины поражения антибольшевистских сил.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.