Пепел державы - [85]
Из верхней горницы в щелку закрытых ставен наблюдала за приездом гостей юное девичье личико, накрашенное белилами и румянами, с подведенными сурьмой черными бровями. Юная Мария, с трепетом предвкушавшая грядущие события, заголосила по-детски радостно.
— Приехали, матунька! Приехали! — дергала она за рукав свою старую няньку. Та крестилась, приговаривая что-то, не веря такому счастью — сам государь пожаловал!
Федор Федорович, бледный и промокший насквозь, суетился, рассаживая гостей за богато уставленный стол. Иоанну отвели самое почетное место. Кратко поприветствовав всех поклоном и перекрестившись, Иоанн опустился в кресло, стоявшее во главе стола.
Осенив себя крестами и кланяясь государю, разместилась на лавках свита, Афанасий Нагой уселся по правую руку от государя, словно он был хозяином здесь.
Иоанн, дабы уважить хозяев, откушал несколько блюд, начал жаловать придворных чашами вина, затем велел принести подарки. Сундуки со всевозможной рухлядью несли сюда, и Федор Федорович бледнел все больше, не веря будто, что все это происходит наяву. Слуги вносили и вносили новые блюда, играли приехавшие вместе с государем домрачеи. Но царю было скучно среди этого наигранного веселья — шумные пиры, долгие, насыщенные всевозможными обычаями и порядками, давно не вызывают у него радости. Лениво оглядывая застолье, он вдруг притянул к себе за ворот кафтана Афанасия Нагого и что-то шепнул ему на ухо. Тот вмиг вылетел из-за стола, оббежал вокруг кресла Иоанна и сказал на ухо своему брату, сидевшему по левую руку от царя:
— Жрешь, сидишь! Скорее, невесту веди, ну!
Спохватившись, Федор Федорович стрелой вылетел из светлицы, и вскоре перед затихшими враз гостями появилась Мария. Пряча глаза, она стояла в белом атласном сарафане, вся в серебре и жемчуге. Поклонилась сначала государю, потом гостям, и было видно, как дрожат ее сцепленные руки. Мать и нянька со слезами на глазах притаились за ее спиной, замерли, ждут.
Иоанн оценивающим взглядом смерил ее с ног до головы. Лицо почти детское, кукольное, хоть и изрядно ее набелили-нарумянили, широкая в бедрах и груди, спелая, словно созревший плод. Чуть улыбнувшись, царь кивнул, и Марию тут же увели. Афанасий Нагой, сам побледневший и не смевший сдвинуться с места, смог взять себя в руки и дать знак домрачеям. Вновь грохнула веселая музыка, вновь взмыли кверху кубки в руках гостей, зазвучали здравницы.
Но застолье продолжилось недолго — получивший то, что хотел, Иоанн скоро начал уходить. В сенях попрощался с хозяевами и обратился впервые напрямую к Федору Федоровичу:
— Люба мне оказалась твоя дочь. Ты ее не отдавай в жены никому. К концу лета пришлю сватов.
Едва сказал он это, тут же вышел, а жена хозяина, обмякнув, рухнула на руки подоспевших сыновей. Сам Федор Федорович что-то прошептал невнятное, поклонился. И даже не понял, как брат Афанасий сгреб его в объятия и, расцеловывая в щеки, говорил счастливо:
— Ну, Федька, теперь заживем! Заживем!
Глава 18
Синие рваные облака, похожие на клубы дыма, не плывут, а словно покрывают темными уродливыми пятнами кроваво-красное небо августовского утра. Над дышащими предрассветной прохладой и свежестью лугами густой дымкой стелется туман.
Ян Замойский, великий коронный канцлер, остановил коня посреди дороги, огляделся. Топча сочную, мокрую от росы траву, во все стороны по его знаку скачут казаки — разведывать путь, искать "языка". Зябко поежившись, Замойский оглянулся. За ним с поднятыми знаменами, грохоча копытами, идет трехтысячный передовой конный отряд королевского войска.
В августе пятидесятитысячное польская рать снова выступила в поход на русские земли.
Как долго Замойский ждал этого дня! Он, великий коронный канцлер, главный советник короля, можно сказать, соправитель Батория, лично занимался подготовкой похода. Он представил королю новый созданный им род войск — панцирных казаков, которые должны были отлично себя проявить в грядущих сражениях. Казаки, и без того превосходные воины, были облачены в броню и шлем, а кроме традиционных сабель и пик в их вооружение теперь входили пистоли и карабины, из коих за все время подготовки к походу они превосходно выучились стрелять. Это была страшная сила, и Замойский был невероятно горд собою, что оказал королю такую великую услугу.
Замойский знал наизусть, в каком порядке идут войска. За его передовым трехтысячным отрядом идет кастелян полоцкий с легкой пехотой, затем Николай Радзивилл Рыжий и его сын Христофор (раненный в глаз во время осады Полоцка) ведут литовское войско. За ними — Габор Бекеш ведет венгерскую конницу, Карл Истван — венгерскую пехоту. Стефан Баторий с двором и личной гвардией стрелков идет следом за наемниками, ведет многочисленное польское войско и немецких наемников.
Без боя сдалась русская крепость Велиж — малочисленный гарнизон просто открыл ворота, увидев такую огромную вражескую силу. Великодушный Баторий позволил всем защитникам и прочим жителям уйти. Следом сдалась крепость Усвят. Местные воеводы попытались обороняться, несколько раз выстрелили из пушек, но ответные залпы польских орудий вскоре заставили их сдаться. И вновь Баторий поставил перед проигравшими противниками выбор — либо идти служить в его войско, либо уйти в Москву. Большинство уходили на еще не захваченные русские земли, но находились и те, кто шел служить к полякам и вскоре в числе прочих воевал против соотечественников…
Последние годы правления Иоанна Грозного. Русское царство, находясь в окружении врагов, стоит на пороге гибели. Поляки и шведы захватывают один город за другим, и государь пытается любой ценой завершить затянувшуюся Ливонскую войну. За этим он и призвал к себе папского посла Поссевино, дабы тот примирил Иоанна с врагами. Но у легата своя миссия — обратить Россию в католичество. Как защитить свою землю и веру от нападок недругов, когда силы и сама жизнь уже на исходе? А тем временем по уральским рекам плывет в сибирскую землю казацкий отряд под командованием Ермака, чтобы, еще не ведая того, принести государю его последнюю победу и остаться навечно в народной памяти. Эта книга является продолжением романа «Пепел державы», ранее опубликованного в этой же серии, и завершает повествование об эпохе Иоанна Грозного.
Первая половина XVI века. В Москве подрастает сын великого князя Василия III – Иоанн. Но с кого будущему правителю брать пример? Москва, считающая себя Третьим Римом, больше похожа на Вавилон, где предательство, убийство и прелюбодеяние не в новинку. Боярство уподобилось зверям, грызущимся меж собою, но что поделать, если на зверей опирается государев трон. Ещё в малолетстве Иоанн слышал от няньки: «Чтобы тебя боялись, Ванюша, нужно быть сильным», и он понял: великая сила нужна, чтобы переменить устоявшийся порядок, когда «на боярах держится вся власть».
Настоящая книга является переводом воспоминаний знаменитой женщины-воительницы наполеоновской армии Терезы Фигёр, известной также как драгун Сан-Жен, в которых показана драматическая история Франции времен Великой французской революции, Консульства, Империи и Реставрации. Тереза Фигёр участвовала во многих походах, была ранена, не раз попадала в плен. Она была лично знакома с Наполеоном и со многими его соратниками.Воспоминания Терезы Фигёр были опубликованы во Франции в 1842 году. На русском языке они до этого не издавались.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Новый остросюжетный исторический роман Владимира Коломийца посвящен ранней истории терцев – славянского населения Северного Кавказа. Через увлекательный сюжет автор рисует подлинную историю терского казачества, о которой немного известно широкой аудитории. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
В романе выдающегося польского писателя Ярослава Ивашкевича «Красные щиты» дана широкая панорама средневековой Европы и Востока эпохи крестовых походов XII века. В повести «Мать Иоанна от Ангелов» писатель обращается к XVII веку, сюжет повести почерпнут из исторических хроник.
Олег Николаевич Михайлов – русский писатель, литературовед. Родился в 1932 г. в Москве, окончил филологический факультет МГУ. Мастер художественно-документального жанра; автор книг «Суворов» (1973), «Державин» (1976), «Генерал Ермолов» (1983), «Забытый император» (1996) и др. В центре его внимания – русская литература первой трети XX в., современная проза. Книги: «Иван Алексеевич Бунин» (1967), «Герой жизни – герой литературы» (1969), «Юрий Бондарев» (1976), «Литература русского зарубежья» (1995) и др. Доктор филологических наук.В данном томе представлен исторический роман «Кутузов», в котором повествуется о жизни и деятельности одного из величайших русских полководцев, светлейшего князя Михаила Илларионовича Кутузова, фельдмаршала, героя Отечественной войны 1812 г., чья жизнь стала образцом служения Отечеству.В первый том вошли книга первая, а также первая и вторая (гл.
Книга Елены Семёновой «Честь – никому» – художественно-документальный роман-эпопея в трёх томах, повествование о Белом движении, о судьбах русских людей в страшные годы гражданской войны. Автор вводит читателя во все узловые события гражданской войны: Кубанский Ледяной поход, бои Каппеля за Поволжье, взятие и оставление генералом Врангелем Царицына, деятельность адмирала Колчака в Сибири, поход на Москву, Великий Сибирский Ледяной поход, эвакуация Новороссийска, бои Русской армии в Крыму и её Исход… Роман раскрывает противоречия, препятствовавшие успеху Белой борьбы, показывает внутренние причины поражения антибольшевистских сил.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.