Пендервики весной - [65]

– А «Три девицы так милы»? – крикнул из гостиной мистер Айвазян.

– Да-да, и «Три девицы»! Она тогда сшила для них маленькие кимоно и пыталась научить их петь эту песенку и щёлкать веерами. Розалинда, умница, пела, старалась. – Тут миссис Айвазян не вытерпела и даже сама запела: – «Мы три девицы так милы, юны, прелестны, веселы…»[84] А Скай отказывалась петь, потому что у неё веер сломался. А Джейн – ей тогда было три годика – желала вместо «Трёх девиц» петь «Маленькую звёздочку»[85].

«И мне бы понравился меч из фольги… – вяло подумала Бетти. – И кимоно…»

– Милая моя, точно всё хорошо, ты не заболеваешь? – Миссис Айвазян приложила руку к её лбу. – У тебя не жар?

– Не жар. – Бетти ещё раз улыбнулась. – Просто много задали на дом. Спасибо за коржики, миссис Айвазян.

– На здоровьице, милая! До завтра.

Бетти с Кориандром успели выйти из дома, а потом она опять заплакала.

Вечером Бетти заглянула к Лидии – пожелать ей спокойной ночи и сказать, что сегодня она снова придёт спать на её новой кровати. Родителям Бетти объяснила, что делает это ради Лидии, но сама понимала, что это ей, а не Лидии нужны сейчас утешение и опора.

– Здорово, правда? – спросила она. – Ты рада, что я ещё посплю в твоей кровати для большой девочки?

– Кровать для Бетти.

– Но это временно.

– Петь, – сказала Лидия.

– Нет, петь я сегодня не буду. Просто что-нибудь тебе расскажу.

– Петь, – снова сказала Лидия. – «Иси-биси».

Бетти осторожно наматывала на палец локон Лидии – он был мягкий, нежный и пружинистый. Лидия смотрела на неё с таким доверием.

– Я попробую. – Бетти сглотнула. – «Иси-биси пау…»

Но получилось не лучше, чем в прошлый раз в лесу. А может, и хуже. Лидия протянула руку и дотронулась пальчиком до Беттиных губ, будто хотела убедиться, что они всё ещё человеческие.

– Лягушка, – сказала она. – Теперь опять.

– Я не могу. Прости. – Бетти сдержала слёзы. Это стоило ей усилий, но нет, она не будет плакать при Лидии. – Лучше расскажу тебе сказку. В одном царстве, в одном государстве жила-была…

– Принцесса Огонь-Одуванчик.

– В одном царстве…

– Принцесса Лидия.

Обессиленная, выкинутая на мель жизни, вытянутая в тонкую стеклянную нить, Бетти всё-таки собралась и предприняла последнюю на сегодня попытку:

– В одном царстве, в одном государстве жила-была принцесса Огонь-Одуванчик, и звали эту принцессу Лидия…

Глава восемнадцатая Бетховен

Стучась на следующий день на большой перемене в дверь кабинета миссис Грюнфельд, Бетти твёрдо обещала себе одно: не плакать.

– Привет-привет! – Миссис Грюнфельд с улыбкой распахнула дверь. – Ну, как прошли твои выходные с mentore?

Бетти заплакала. Спотыкаясь, она дошла до фортепианной скамьи и плакала, и плакала, а когда миссис Грюнфельд протянула ей несколько бумажных носовых платков и обняла её, заплакала ещё сильнее.

– Я не могу петь, я потеряла голос, – смогла наконец выговорить Бетти.

– То есть как потеряла?

Бетти просипела полторы строчки из «Иси-биси паучка» и заплакала опять.

– У тебя болит горло?

Бетти мотнула головой.

– Не в том дело.

– Дай-ка посмотрю. – Миссис Грюнфельд осторожно помассировала горло Бетти с двух сторон. – Миндалины не увеличены.

– Нет. – Бетти опять мотнула головой.

Миссис Грюнфельд теперь держала Бетти за плечи на расстоянии вытянутой руки и внимательно рассматривала её лицо.

– Знаешь, расскажи-ка мне, как ты провела эти выходные.

Бетти рассказала всё, что могла рассказать, умолчав, конечно, о Разговоре. Но даже без него история получилась печальная.

– Вот как. Значит, уехал твой Джеффри, – проговорила миссис Грюнфельд, когда Бетти закончила рассказ.

– Да. Но это не совсем его вина. Моя сестра его прогнала.

– Он мог остаться, мог её не послушать. Хотя, конечно, мальчики-тинейджеры – не самые надёжные из людей.

– Раньше он был надёжный, – грустно сказала Бетти. – Может, он не хочет больше быть моим mentore?

– Он тебе это сказал? Нет? Вот пока не сказал, тебя не должно это беспокоить. Но вообще-то, чтобы петь, наставник человеку не нужен. Нужны талант и желание, а у тебя есть и то и другое.

– Но голос!..

– Да, давай-ка посмотрим, что с твоим голосом. Встань так, чтобы я тебя видела, и дыши. Дыши глубоко. – Миссис Грюнфельд понаблюдала за тем, как Бетти дышит. – Наполняй лёгкие воздухом сверху донизу.

Бетти старалась наполнить лёгкие – как же она старалась! – но когда воздух сверху дошёл донизу, то там был тот узел в животе, и он давил и не давал дышать дальше.

– Всё, больше не могу… ах, миссис Грюнфельд! – И Бетти снова расплакалась. Миссис Грюнфельд не ахала и не суетилась, это помогало. Она просто протянула Бетти ещё пару носовых платков и сказала:

– Ты видишь, как вот это состояние, когда мы несчастливы, влияет на наше дыхание. Теперь попробуй ещё раз, вдохни медленно-медленно – хорошо… расслабься… думай только о своём дыхании… да, так лучше.

Бетти и правда почувствовала, что напряжение немножко спадает. Но этого было совсем недостаточно.

– Нет, я не выдержу, – сказала она.

– Выдержишь, – сказала миссис Грюнфельд. – Обязана выдержать. Знаешь, давай мы сегодня не будем пытаться петь, а вместо этого поговорим о ритме дыхания – о том, как разные певцы выбирают момент, когда пора делать вдох. Тебе это интересно? Да? Тогда начнём с одной песни, которую написали Энтони Ньюли и Лесли Брикасс. Эта песня – о большой, глубокой тоске. Я буду проговаривать слова, строчку за строчкой, а ты повторяй за мной всё, включая дыхание. А потом послушаем, как сам мистер Ньюли исполняет свою песню. Готова?