Пендервики весной - [63]

– Но это когда ещё было!

– Угу, – сказал Ник, перекидывая гантель в другую руку. – Продолжай наблюдать. Считай, что ты собираешь разведданные – у меня на службе это называется так.

– Разведданные, – повторил Бен. Слово ему понравилось.

– Не в смысле что ты за ней шпионишь – вы же с ней на одной стороне. Тут так: ты разведчик, и ты следишь за всем, что может грозить безопасности твоего подразделения.

– Бетти – моё подразделение. – Эта мысль Бену тоже понравилась. – Буду докладывать тебе о результатах.

– Если поймёшь, что нужна помощь, докладывай сразу. Обещаешь?

– Обещаю. Тогда мне тоже нужен твой номер телефона.

– Ого! Ты и про телефон знаешь?

– Да, только ты напиши мне его на животе, а не на руке, чтобы никто не увидел.

Ник рассмеялся, потом сходил в дом и принёс ручку, и Бен тут же убедился, что, когда у тебя пишут на животе, – это щекотно. Но он выдержал это испытание стойко, по-разведчески.

– Так получается вверх ногами, – сказал он, глянув вниз.

Ник написал свой номер ещё раз – перевёрнутым на сто восемьдесят градусов, чтобы Бен видел его ногами в правильную сторону.

– Ещё что-нибудь?

– Номер Томми?

– Да пожалуйста. – Ник написал рядом номер Томми. – Ещё что-нибудь? Телефон министра обороны? Телефон женщины, с которой я сегодня ужинаю?

– Нет, спасибо. – Бен смотрел на свой живот счастливыми глазами.

– Как сегодня в школе?

– Хорошо. На перемене играли в тач. Но потом, после школы, появились эти близняшки.

– Это те, которых я видел вчера, когда приехал за Бетти? Которые нарисовали для тебя рисунки?

– Ты видел, что они нарисовали? Там кругом одни сердечки с цветочками.

Ник присвистнул.

– Похоже, ты им нравишься.

– Не хочу я им нравиться!

– Тогда скажи, что у тебя уже есть девушка. Есть же, её зовут Реми, правильно?

– Ты что! – Бен ушам своим не верил. Ник, оказывается, может думать о нём такие жуткие мысли. – Никакая мне Реми не девушка!

– Виноват. – Ник и правда выглядел виноватым. – Да, помню, было время, когда я сам от таких предположений пришёл бы в ужас. Но теперь, когда женщины рисуют мне сердечки, я только радуюсь.

– А я не радуюсь. Ничуточки.

– Всё равно это не проблема. Если эти близняшки будут тебя беспокоить, скажи им: я уверен, что вы прекрасные люди…

– А я не уверен, что они прекрасные!

– Тебе и не надо быть уверенным. Ты просто смягчаешь удар, – объяснил Ник. – Повторяй за мной: я уверен, что вы прекрасные люди, но я не настроен завязывать с вами отношения.

Бен опасался, что такое миролюбивое заявление не сработает против ненормальных близнецов женского пола, но он послушно повторял за Ником эти слова, пока они не стали отскакивать у него от зубов. Потом он попросил Ника показать ему несколько приёмов армейской самообороны – на случай если Тесс и Нора начнут проявлять повышенную агрессию.

– Не покажу, – сказал Ник. – Обороняйся словами.

– Тогда научишь меня выпрыгивать из Чёрного Ястреба?

– Тут где-нибудь во дворе стоит вертолёт, ты его видишь? А то я что-то не разгляжу. – Но Ник всё равно сгрёб Бена в охапку и раз шесть подряд выбросил его «из вертолёта». – Всё, хватит? А то ты меня уже почти заездил – я думал, это невозможно.

– Ещё разочек, – попросил Бен, которому удавалось приземляться каждый раз в новой стране, и в планах у него было ещё несколько.

– Обойдёшься без разочка. Но если хочешь, можем с тобой побросать мяч в кольцо.

Побросать мяч Бену хотелось даже больше, чем поприземляться в разных странах, поэтому они с Ником отправились в гараж за мячом. Но перед самым началом баскетбольной тренировки Бен вспомнил, что есть ещё одна вещь, которая беспокоит его в Бетти.

– Она стала такая тихая, – сказал он Нику.

– Что значит тихая? Не разговаривает?

– Ага, почти ничего не говорит. – Бен ещё немного подумал. – И не поёт. Вообще.

Бетти тоже заметила, что она не поёт. Фея покинула её, исчезла, пропала – с того самого Разговора, который всё звучал и звучал, перекатываясь эхом у Бетти в голове. «И мама умерла, умерла, умерла, а вместо неё мы получили Бетти, Бетти, Бетти, которая нам была не нужна, не нужна, не нужна».

Она нарочно увела Герцогиню и Кориандра на долгую прогулку в Квиглин лес – это был её побег из дома, где приходилось всё время притворяться и скрывать, как глубоко она несчастна. Но если она надеялась, что фея будет ждать её в лесу – не то чтобы она смела надеяться, – то она ошибалась. Внутри у Бетти ничего больше не осталось – только внутренние органы, какие положено, и ещё этот болезненный узел, который никуда пропадать не собирался.

Кориандр тихонько заскулил и засопел, будто чуял её страдание.

– Всё в порядке, – заверила она его, хотя и знала, что собак так не обманешь.

Может, попытаться вернуть фею, приманить её музыкой? Меньше всего на свете Бетти хотелось сейчас петь – но вдруг если она начнёт, то почувствует себя лучше? Во всяком случае, стоит попробовать.

– Сидеть, – сказала она собакам. Обе собаки её проигнорировали. Но хотя бы они не тянули за поводки, а в данный момент зарывались носами в кучу слежавшихся листьев.

– Ладно, сойдёт, зарывайтесь. А я буду петь.

Она встала ровно, выпрямилась, несколько раз глубоко вздохнула. И начала, и ужаснулась отвратительным сипящим звукам, которые из неё вырвались. Значит, фея не просто покинула её, но забрала с собой её голос – кто знает, куда и надолго ли. Навсегда?.. Бетти опустилась прямо на землю рядом с собаками, стоять не было сил, новое её горе тяжким грузом легло поверх и так уже невозможного бремени скорби.