Пена - [4]
Еда и выпивка — последние удовольствия, которые ему остались. Он мог выпить, но пьян бывал редко и пьяных сторонился: терпеть не мог пустых разговоров, бахвальства и нытья. Макс часто думал, что в свои сорок семь лет он остался мальчишкой с мальчишескими фантазиями. Он и так достаточно богат, но все время мечтает о миллионах. Представляет себе, как находит сокровища, в него влюбляются оперные дивы, графини и принцессы. Он становится богаче Ротшильда. Ссужает деньги русскому императору, румынскому королю и турецкому султану, а потом выкупает у него Палестину.
Макс Барабандер слышал, что доктор Герцль умер от разрыва сердца, потому что не смог получить Палестину для еврейского народа. Макс сочувствовал сионистам и каждый год жертвовал на еврейские колонии в Стране Израиля. Даже собирался на обратном пути туда заехать, чтобы увидеть Иерусалим, могилу Рахили, Стену Плача и поселения, где молодые вольнодумцы, бывшие студенты, пашут землю, сажают виноградники и говорят на древнееврейском языке…
Да, в этом самом доме Макс когда-то снимал мансарду вместе с еще одним таким же. Каждый день ходил мимо этого ресторана, но ни разу не зашел внутрь. В те времена он не мог позволить себе даже стакан пива. Его разыскивала полиция. Он тогда здорово влип, потом его таки арестовали и посадили в Павяк. А теперь он гражданин Аргентинской Республики, у него в паспорте русская виза и никто ему ничего не сделает.
Но сидеть тут в одиночестве — сомнительное удовольствие. Эх, была бы с ним Рашель! Или поскорей бы уж найти какую-нибудь женщину! Он снова огляделся по сторонам. Вон две за соседним столиком, уже далеко не молодые, толстые, обрюзгшие. Похожи на лавочниц из Двора Януша. Громко, хрипло разговаривают. На одной даже передник с глубоким карманом, как у рыночной торговки. Нет, это явно не то, что ему нужно.
Он опять углубился в записную книжку. Чье-то имя, чей-то адрес. Откуда они здесь? Макс никак не мог вспомнить. От этих разъездов память совсем ни к черту. Он постоянно терял очки и вечное перо, купленное в Нью-Йорке. Менял костюм и забывал переложить деньги и документы, забывал сунуть в карман брюк носовой платок.
Вошли новые посетители, на него даже не посмотрели. Видно, что добрые приятели. Сдвинули столы. Громко говорят, смеются, пьют друг за друга. Душа компании — толстяк с бритым затылком, на обтянутом жилеткой брюхе — цепочка из золотых полуимпериалов. Все обращаются к нему «Шмиль». Хохочут над его шутками, подлизываются. Даже по голосу слышно, что у него ожирение сердца. Задыхается, хватает ртом воздух, хрипит, как астматик. Когда-то, наверно, был здоров как бык, но Макс Барабандер знал, что такой в любую минуту может умереть от апоплексического удара. Кружку за кружкой вливает в себя пиво и закусывает требухой с тертой картошкой.
Макс прислушался. Шмиль рассказывал, как спас от тюрьмы раввина. «Святой человек» обвенчал парочку, но незаконно, потому как у него на это «позволенья» от властей не было. Ему за это от трех месяцев до года могли дать. Но Шмиль пошел к «шледователю» и враз все уладил.
— Подмазать небось пришлось? — спросила одна из сидевших за столом, женщина с маленькой головкой на округлых плечах, толстыми щеками, жирными, мясистыми руками и невероятно большой грудью.
— А то как же? Не подмажешь — не поедешь.
— Откуда же раввин денег взял?
— Чтоб мне каждый день столько откладывать, сколько тогда выложить пришлось, — икнув, ответил Шмиль.
— Добрый вы! Еврейская душа!
— А что мне оставалось? Приходит святой человек: «Реб Шмиль, помогите!» Весь дрожит, я испугался, как бы он у меня в доме не преставился. Такому в тюрьму нельзя, он на нарах и трех дней не протянет.
— Мы ему каждую неделю денег даем.
— Четверо детей у него.
— А его жена у меня рыбу на субботу покупает, три четверти фунта… — сказала женщина с огромной грудью. — Между нами, я ей с походом отпускаю. Надо же помогать друг другу, богоугодное дело как-никак…
— Она у меня давеча шелковый парик заказала[9], — вставила другая.
— Как это — шелковый?
— Неужели не знаете? Есть такие, не из волос, а из шелка.
— Хотя бы похоже на волосы?
— В жизни не отличишь!
— И что, такие по Закону тоже можно носить?
— Даже лучше такие. Жене раввина как раз нельзя носить парик из настоящих волос.
— Почему?
— Когда мужчина видит волосы, у него аж мурашки по телу…
Все дружно захохотали. Еврейка с огромной грудью высморкалась в передник. Вдруг Шмиль ударил по столу кулаком:
— Ничего смешного! Мы живем благодаря их заслугам перед Господом…
Макс Барабандер не удержался, поднялся и подошел.
— Я услышал, вы по-еврейски говорите. Позволите присоединиться? Я не здешний, только что из-за океана приехал.
— Американец?
— Аргентина — тоже Америка.
Все замолчали, но Шмиль сказал:
— Берите стул, садитесь. Откуда вы, из Буэнос-Айреса?
— Из Буэнос-Айреса, из Нью-Йорка, из Парижа. По всему миру поездил.
— Ну и что нового в мире? — спросил Шмиль.
— Мир большой, — ответил Макс, еще не зная, что сказать дальше и к чему может привести этот разговор. — В Буэнос-Айресе вполне можно зарабатывать, если не сидеть сложа руки. И в Нью-Йорке тоже, Америка есть Америка. В Лондоне, если спросите у еврея, как ему живется, скажет, что хотелось бы получше. А в Париже совсем забыли, что они евреи. Утром идут в кафе и сидят до ночи, за все про все десять сантимов. Что ни скажешь, один ответ: «О-ля-ля!» И требуют, чтобы ты с ними аперитива выпил. Это винишко такое, десять рюмок опрокинешь, и ни в одном глазу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня звали лгуном, — вспоминал Исаак Башевис Зингер в одном интервью. — Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же».«Мешуга» — это своеобразное продолжение, возможно, самого знаменитого романа Башевиса Зингера «Шоша». Герой стал старше, но вопросы невинности, любви и раскаяния волнуют его, как и в юности. Ясный слог и глубокие метафизические корни этой прозы роднят Зингера с такими великими модернистами, как Борхес и Кафка.
Эти рассказы лауреата Нобелевской премии Исаака Башевиса Зингера уже дважды выходили в издательстве «Текст» и тут же исчезали с полок книжных магазинов. Герои Зингера — обычные люди, они страдают и молятся Богу, изучают Талмуд и занимаются любовью, грешат и ждут прихода Мессии.Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня называли лгуном. Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же.Исаак Башевис ЗингерЗингер поднимает свою нацию до символа и в результате пишет не о евреях, а о человеке во взаимосвязи с Богом.«Вашингтон пост»Исаак Башевис Зингер (1904–1991), лауреат Нобелевской премии по литературе, родился в польском местечке, писал на идише и стал гордостью американской литературы XX века.В оформлении использован фрагмент картины М.
Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.
Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.
Роман "Шоша" впервые был опубликован на идиш в 1974 г. в газете Jewish Daily Forward. Первое книжное издание вышло в 1978 на английском. На русском языке "Шоша" (в прекрасном переводе Нины Брумберг) впервые увидела свет в 1991 году — именно с этого произведения началось знакомство с Зингером русскоязычного читателя.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.
Роман нобелевского лауреата Исаака Башевиса Зингера (1904–1991) «Поместье» печатался на идише в нью-йоркской газете «Форвертс» с 1953 по 1955 год. Действие романа происходит в Польше и охватывает несколько десятков лет второй половины XIX века. После восстания 1863 года прошли десятилетия, герои романа постарели, сменяются поколения, и у нового поколения — новые жизненные ценности и устремления. Среди евреев нет прежнего единства. Кто-то любой ценой пытается добиться благополучия, кого-то тревожит судьба своего народа, а кто-то перенимает революционные идеи и готов жертвовать собой и другими, бросаясь в борьбу за неясно понимаемое светлое будущее человечества.
Роман «Улица» — самое значительное произведение яркого и необычного еврейского писателя Исроэла Рабона (1900–1941). Главный герой книги, его скитания и одиночество символизируют «потерянное поколение». Для усиления метафоричности романа писатель экспериментирует, смешивая жанры и стили — низкий и высокий: так из характеров рождаются образы. Завершает издание статья литературоведа Хоне Шмерука о творчестве Исроэла Рабона.
Давид Бергельсон (1884–1952) — один из основоположников и классиков советской идишской прозы. Роман «Когда всё кончилось» (1913 г.) — одно из лучших произведений писателя. Образ героини романа — еврейской девушки Миреле Гурвиц, мятущейся и одинокой, страдающей и мечтательной — по праву признан открытием и достижением еврейской и мировой литературы.
Исроэл-Иешуа Зингер (1893–1944) — крупнейший еврейский прозаик XX века, писатель, без которого невозможно представить прозу на идише. Книга «О мире, которого больше нет» — незавершенные мемуары писателя, над которыми он начал работу в 1943 году, но едва начатую работу прервала скоропостижная смерть. Относительно небольшой по объему фрагмент был опубликован посмертно. Снабженные комментариями, примечаниями и глоссарием мемуары Зингера, повествующие о детстве писателя, несомненно, привлекут внимание читателей.