Пена - [20]

Он вошел в древнее здание. В старом городе немало таких домов, с узкими дверьми и крутыми лестницами.

«Если вдруг пожар, сгорю тут заживо», — подумал Макс.

В последнее время у него было чувство, что его подстерегает какая-то опасность.

Он поднялся на третий этаж. Темно, будто ночь кругом. Макс чиркнул спичкой и прочитал на двери: «Бернард Школьников». Позвонил. Ждать пришлось долго, но вот дверь открылась, и Макс увидел щуплого человечка с черной бородкой и редкими усиками. Похоже, у него не настоящие волосы, а парик. Человечек был в кафтане, но не таком, как носят евреи, полосатых брюках и домашних туфлях. Макс заметил, что Бернард Школьников выглядит больным и обеспокоенным, даже испуганным.

— Меня зовут Макс Барабандер. Я вам сегодня звонил…

— Знаю. Входите, — ответил тот высоким и одновременно хриплым голосом.

Пройдя по оклеенному темными обоями узкому коридору, где висел медный светильник, Макс оказался в комнате. На окнах тяжелые шторы, на стенах картины: какие-то чудовища, уроды, змеи, скелеты. Сиденья стульев оббиты черным сукном. «Все как нарочно, чтобы страху нагнать», — подумал Макс. И холодно, как в подвале.

Школьников указал Максу на стул, сам сел напротив, за низкий столик. Побарабанил пальцами по столешнице.

— Откуда вы, говорите?

— Из Аргентины. Но и еще в полудюжине стран пожить довелось.

— Что привело ко мне?

Макс начал рассказывать. Рассказал о смерти Артуро, и о том, как убивается по сыну Рашель, и о своей меланхолии.

Школьников не перебивал, только иногда морщился, как от боли в животе, да барабанил по столику. Пальцы у него были тонкие, как у женщины, ногти — острые и очень длинные.

Макс уже не знал, сколько он говорит, полчаса, три четверти часа, час. Школьников, кажется, задремал, но вдруг открыл глаза и пристально посмотрел на Макса из-под густых, черных бровей. «А он ведь тоже совсем больной, — подумал Макс. — Как я, а может, даже хуже».

— А с первой попавшейся не могу, ничего не получается. Вот так, — закончил он свой рассказ.

Школьников выглянул в окно, словно захотел убедиться, что никто не подсматривает. К чему-то прислушался, почесал в парике. «Интересно, он один живет, — подумал Макс, — или у него семья?»

— А что врачи говорят?

— Нервы.

— Нервы, — повторил Школьников таким тоном, будто само это слово вызвало в нем отвращение. Он даже отшатнулся. Потом прикрыл один глаз и глубоко задумался.

— Куда вас посылали, в Мариенбад или в Карлсбад? — спросил он наконец.

— И там и там побывал.

— Не помогло?

— Нет.

— Не нужны вам курорты, — заговорил Школьников, глядя куда-то в угол. — Влечение мужчины к женщине происходит от духа, а не от тела. Когда умирает тело, оно остается целым, но когда погибает дух, человек становится будто парализованный. Такое влечение именуется потенцией, это что-то вроде магнетизма. Точь-в-точь как магнит притягивает железо, женщина притягивает мужчину. Но не любая. Бывает, что женщина красива, но вы остаетесь к ней холодны. Другая может быть уродлива, но, стоит вам ее увидеть, в вас просыпается магнетическая сила. Пока мужчина молод, эта сила столь велика, что любовь не нужна. Его притягивает каждая женщина. Недавно в газетах писали, что молодой польский подонок изнасиловал семидесятидвухлетнюю старуху. Но годы идут, и любовь становится необходима, причем взаимная любовь. Это важно. Жена вас больше не любит, но при этом не хочет, чтобы вас полюбила другая. Если у нее сильный характер, она может гипнотизировать вас на расстоянии. Отдавать приказы, как по телеграфу, а вы даже не знаете, что она вами командует. Как сильное тело может убить или сломать слабое, так и сильный дух делает со слабым что хочет. Вы просто слабее, вот и все.

— Значит, ничего не поделаешь?

— Нет, почему же. У вас есть при себе ее фотография?

— Фотография? Есть.

— Покажите. То, что вы здесь, за тысячи миль, роли не играет. Духу расстояние нипочем. Убегите хоть на край света, ее магнетизм все равно вас настигнет. Давайте сюда!

Макс протянул Школьникову фотографию. Тот посмотрел, поморщился, закусил губу. Перевернул карточку, изучил ее с обратной стороны, покивал головой, дескать, «так я и знал».

— Раньше это называли колдовством, а теперь называют гипнотизмом. Это все воля. Почему Наполеон смог послать на войну миллионы солдат? Потому что его воля была сильнее, чем их. Он проиграл войну не из-за того, что английские и прусские пушки лучше стреляли, а из-за того, что его воля иссякла. Если вы наблюдаете за битвой с холма или башни, вам может показаться, что сражаются человеческие тела. Рубят друг друга саблями, колют пиками, стреляют из ружей. На самом же деле это битва одного духа с другим или, проще говоря, битва характеров. Понимаете, о чем я?

— Прекрасно понимаю.

— Ваша жена ведет против вас войну. Хочет или полностью поработить вас, или уничтожить. Надо сопротивляться!

— Как?

— Я вас научу. Придется посылать ей телеграммы. Примем меры, чтобы усилить ваш магнетизм. Вы будете становиться сильнее, а она автоматически слабее. Как Иаков и Исав. Вы же учились в хедере? «Кэшезэ ком зэ нойфейл»[41]. Но это еще не все. В нашей жизни участвуют духи умерших. У вас были родители, есть, наверно, друзья и любимые, которые уже на том свете. Вам кажется, что они ушли навсегда, но они здесь и готовы вам помочь. Надо только знать, как вступить с ними в контакт. По вечерам я провожу сеансы, мы вызываем духи своих близких. Не бойтесь, духи никому ничего плохого не делают. Сейчас ваши родители любят вас не меньше, чем когда вы были маленьким.