Пена - [18]
У них в местечке, в Рашкове, был такой Йоселе, гермафродит. Борода совсем не росла. Само собой, он так и не женился. Лицо гладкое, а на голове волосы очень густые. Макс всегда удивлялся, почему этот Йоселе не наложит на себя рук. Какой смысл так жить?
Все врачи в один голос утверждали: физически Макс совершенно здоров, это все нервы. Но если бывает, что нервное расстройство продолжается два года, то почему не десять лет? Если свежий воздух, гидропатия, курорты, бром, всякие припарки и примочки не помогают, то что тогда поможет? Берлинское светило посоветовало, чтобы Макс попытался забыть о своей болезни, отвлекся как-нибудь. Легко сказать. А как? Что ему теперь, все состояние спустить в Монте-Карло или спиться? Попробуй забудь про женский пол, если видит око, да зуб неймет.
«Единственный выход — самоубийство», — подумал Макс. Но какой способ выбрать? Застрелиться? Выброситься из окна? Пойти к Висле и утопиться? Отравиться, повеситься? Сквозь темноту он видел, что тут даже крюк есть на потолке. Но Макс знал, что он не готов найти веревку, сделать петлю и подставить табуретку. В нем еще тлела искорка надежды. Может, это безумие как накатило на него, так и пройдет. Умереть никогда не поздно. Ну, а вдруг и правда есть Бог на свете? А вдруг и правда есть ангелы и черти, рай и ад? А вдруг на другой день после смерти он должен будет предстать перед престолом Всевышнего?
Вытянувшись на кровати, как парализованный, Макс предавался воспоминаниям. Его отец, праведный еврей, простой извозчик, отдавал последние гроши, чтобы его Мордхе, Мотл, мог ходить в хедер. Но Макс не любил учиться. Он сбегал с молитвы, а по субботам играл в ушки и даже катался на поездах, прицепившись к вагону. Его рано потянуло к девушкам, картам и лошадям. Он любил подраться с польскими и еврейскими парнями и славился в Рашкове как забияка, острослов и бабник. С пятнадцати лет начал захаживать к польской девке Янде, которая отдавалась в сарае кому попало. Воровал у мужиков и у евреев. Отец отдал его в ученики портному, но у Макса недоставало терпения для такой работы. И как только представился случай, он дал деру в Варшаву.
Все же он не остался совсем неотесанным. Пристрастился к чтению, сначала читал дешевые книжечки, в которых рассказывались истории о праведниках и грешниках, еврейские газеты и альманахи. Потом стал читать Шомера[33], Айзика-Меера Дика[34] и даже таких писателей, как Линецкий[35], Менделе Мойхер-Сфорим[36], Шолом-Алейхем[37], Гермалин[38], Зейферт[39]. Он помнил огромное количество баек и анекдотов, которые слышал от коммивояжеров, приказчиков, воров и скупщиков краденого. Легко охмурял женщин и девушек. Написать без ошибок письмо так и осталось для него непосильной задачей, но за словом он в карман не лез, умел припечатать и на еврейском языке, и на русском, и на польском, а потом и на испанском научился. Он любил театр, цирк, оперу и балет.
Господи, да он такие победы одерживал, что о них даже рассказывать не стоило, а то вмиг прослыл бы лжецом. Были среди его любовниц и оперные хористки, и танцовщицы кабаре, и даже известная актриса, исполнительница главных ролей из театра в Муранове.
В Аргентине он сошелся с сутенерами и содержателями публичных домов. Там, в этой среде, он и встретил Рашель. Но ему не хотелось топтаться на одном месте, и он выбрался из этого болота. Они, эти болваны, даже думать не могли ни о чем, кроме как о прибыли. А у Макса были и другие интересы. Как только появились деньги, он объездил всю Южную Америку, побывал в Соединенных Штатах и Канаде. Он знал, чего добиваются сионисты, а чего — социалисты. Познакомился с анархистами и вегетарианцами; с теми, кто проповедует, что евреи должны селиться в колониях барона Гирша, и с толстовцами, которые пытаются обрабатывать землю и жить согласно учению графа. Макс выписывал из Нью-Йорка еврейские газету и журнал, позже стал запанибрата с нью-йоркскими актерами, которые приезжали на гастроли в Буэнос-Айрес.
И все же Макс не совсем расстался со своим уголовным прошлым. Воровать не воровал, но по-прежнему мечтал о крупной краже, или о станке для печати фальшивых денег, или о какой-нибудь афере, чтобы сразу разбогатеть. Он порвал с преступным миром, даже стал членом еврейского погребального братства, куда брали только достойных людей, но до сих пор мечтал провернуть какое-нибудь грязное дельце. Никак не мог освободиться от желания совратить порядочную женщину, разлучить жену с мужем, невесту с женихом. Воображал, как целыми пароходами доставляет живой товар в Буэнос-Айрес, Рио-де-Жанейро и другие города Южной Америки. Когда Рашель забеременела, Макс дрожал, как бы она не родила девочку. Кто же захочет иметь дочь, зная, что ее могут обесчестить? Но, слава богу, родился мальчик.
Книжником Макса Барабандера не назовешь, но все-таки у него есть своя философия. Чем эти якобы порядочные люди лучше проституток, воров, альфонсов? Коммерсанты обманывают, женщины продаются. А романы о чем, а пьесы? Об убийствах да о разврате. Блатные — те хотя бы не строят из себя святых. На Бога у него, у Макса, тоже свои взгляды. Мир не сам собой возник. Кто-то этот мирок создал, кто-то им управляет. Но кто? Чего он хочет? Откуда известно, что Тора — это истина? Никто не видел, как Бог дал ее Моисею. А значит, есть возможность — хватай все, что под руку подвернется.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня звали лгуном, — вспоминал Исаак Башевис Зингер в одном интервью. — Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же».«Мешуга» — это своеобразное продолжение, возможно, самого знаменитого романа Башевиса Зингера «Шоша». Герой стал старше, но вопросы невинности, любви и раскаяния волнуют его, как и в юности. Ясный слог и глубокие метафизические корни этой прозы роднят Зингера с такими великими модернистами, как Борхес и Кафка.
Эти рассказы лауреата Нобелевской премии Исаака Башевиса Зингера уже дважды выходили в издательстве «Текст» и тут же исчезали с полок книжных магазинов. Герои Зингера — обычные люди, они страдают и молятся Богу, изучают Талмуд и занимаются любовью, грешат и ждут прихода Мессии.Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня называли лгуном. Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же.Исаак Башевис ЗингерЗингер поднимает свою нацию до символа и в результате пишет не о евреях, а о человеке во взаимосвязи с Богом.«Вашингтон пост»Исаак Башевис Зингер (1904–1991), лауреат Нобелевской премии по литературе, родился в польском местечке, писал на идише и стал гордостью американской литературы XX века.В оформлении использован фрагмент картины М.
Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.
Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.
Роман "Шоша" впервые был опубликован на идиш в 1974 г. в газете Jewish Daily Forward. Первое книжное издание вышло в 1978 на английском. На русском языке "Шоша" (в прекрасном переводе Нины Брумберг) впервые увидела свет в 1991 году — именно с этого произведения началось знакомство с Зингером русскоязычного читателя.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.
Роман нобелевского лауреата Исаака Башевиса Зингера (1904–1991) «Поместье» печатался на идише в нью-йоркской газете «Форвертс» с 1953 по 1955 год. Действие романа происходит в Польше и охватывает несколько десятков лет второй половины XIX века. После восстания 1863 года прошли десятилетия, герои романа постарели, сменяются поколения, и у нового поколения — новые жизненные ценности и устремления. Среди евреев нет прежнего единства. Кто-то любой ценой пытается добиться благополучия, кого-то тревожит судьба своего народа, а кто-то перенимает революционные идеи и готов жертвовать собой и другими, бросаясь в борьбу за неясно понимаемое светлое будущее человечества.
Роман «Улица» — самое значительное произведение яркого и необычного еврейского писателя Исроэла Рабона (1900–1941). Главный герой книги, его скитания и одиночество символизируют «потерянное поколение». Для усиления метафоричности романа писатель экспериментирует, смешивая жанры и стили — низкий и высокий: так из характеров рождаются образы. Завершает издание статья литературоведа Хоне Шмерука о творчестве Исроэла Рабона.
Давид Бергельсон (1884–1952) — один из основоположников и классиков советской идишской прозы. Роман «Когда всё кончилось» (1913 г.) — одно из лучших произведений писателя. Образ героини романа — еврейской девушки Миреле Гурвиц, мятущейся и одинокой, страдающей и мечтательной — по праву признан открытием и достижением еврейской и мировой литературы.
Исроэл-Иешуа Зингер (1893–1944) — крупнейший еврейский прозаик XX века, писатель, без которого невозможно представить прозу на идише. Книга «О мире, которого больше нет» — незавершенные мемуары писателя, над которыми он начал работу в 1943 году, но едва начатую работу прервала скоропостижная смерть. Относительно небольшой по объему фрагмент был опубликован посмертно. Снабженные комментариями, примечаниями и глоссарием мемуары Зингера, повествующие о детстве писателя, несомненно, привлекут внимание читателей.