Павкин алмаз - [9]

Павка с Марфуткой быстро навели на своем участке порядок: засыпали в запруде промоину, установили на место желоб для подачи из запруды воды на грохот и сели полдничать, поджидая, когда в ней поднимется вода до необходимого уровня.

Придерживая живот, осторожно ступая, подошла Фекла и тоже, присев подле них, начала развязывать принесенную назад кошелку с провизией.

Подъехал с песком Антипка, сообщил новость:

— У Сана Косого всю вашгерду громом вдребезги разнесло! Единой щепочки не оставило!

К нему подошла Марфутка и нежно погладила его по коленке.

— Ну и умница же ты у нас, Антипушко! И все-то наперед старших узнаешь! Да как же они теперь без вашгерды-то?

— Будут новую ладить.

— Давай, братик мой, пособлю тебе слезть. Идем полдничать.

Антипка, входя в свою роль, нахмурился, отдернул ногу.

— Ишь хватилася! Я дома был, утрешню кашу поел. А вам всем хлеб да соль! Я ведь не ты, по чужим балаганам шататься не буду. — Антипка с каким-то презрением кивнул головой в сторону Павки.

Марфутка в удивлении всплеснула руками.

— Да как же так, братец ты мой! Много ль каши-то в чугуне оставалось? А у меня тут тебе припасен хлебца кусочек, зеленый лучок…

Антипка по-отцовски скособочил бровь.

— Ну, девка, и бестолкова же ты! Тебе сказано — полдничал я! — он деловито разобрал повод. — Выгружайте, а то недосуг. Дело-то ждать не может! И так из-за грозы без намыва будем…

Пришлось Павке с Марфуткой отложить еду и взяться за лопаты. Антипкина таратайка быстро опустела. Но Антипка не отъезжал, делая вид, что заприметил что-то неладное с хомутом.

— А орёлка-то убиенного опознали. С нашинского заводу он — Мишкой Котом кликался. Н-но-о, удалой-вороной, будя стоять-то! Не наробились мы с тобой, а уж с бабами болтовню развели!

Наскоро перекусив, дружно принялись за работу: Марфутка, как всегда, взялась за лопату, а Павка с Феклой за скребки. Из желоба потекла мутной струйкой не устоявшаяся еще в запруде вода.

— Мывкой стала порода-то! — улыбнулась Фекла.

Щеки ее разрумянились, на земле она стоит твердо. Легче стало ей после грозы.

Мокрые песок, глина, земля размываются хорошо и податливо, только успевай подкидывать Марфутка на грохот. Обмытые камни и галя просматриваются всеми своими цветами, прожилочками, оттенками. Но рассматривать их Павке теперь недосуг, и он только мимолетно задерживает внимание на отдельных камнях, мгновенно решая, положить ли заинтересовавшие к вашгерду или отшвырнуть в сторону. Размываемый песок искрится, поблескивает многочисленными обломками кварца. Обманчиво сверкает желтизной великое множество чешуек слюды — в первое время Павка с Марфуткой были убеждены, что это малые золотиночки. Они даже пытались вылавливать их, но из этой затеи ничего не получилось. Павка уже привык и не обращает на ложный искряк никакого внимания. А вот увиденные сегодня самоцветы Мишки Кота засели в его голову накрепко. Вот бы засверкали они, засияли под солнечными лучами! Павка даже зажмурил на миг глаза, воображая, как заиграли бы фиолетово, огненно, ярко-красно те камушки…

Работает Павка, а сам думает о самоцветах и сожалеет, что несправедливо все же раскладывает свои богатства земля, наделяя одни места золотом, другие самоцветами, третьи железной или медной рудой. А почему бы не собрать это все хотя бы вот в этих местах! И вдруг Павка вздрогнул, окаменел. Он уставился в то место под струйкой воды, куда Марфутка только что бросила лопату песку. Ему показалось, что там ослепительно сверкнула многоцветием звездочка.

— Погоди! — крикнул он Марфутке. — И ты, тетка Фекла, тоже поме́шкай!

Они с недоумением уставились на Павку. А он, боясь шелохнуться, пристально вглядывается в таявшую у него на глазах под струйкой воды горку песка и почему-то уверен, что сверкнувшая звездочка не плод его воображения. Он осторожно тронул в том месте песок скребком и снова ясно увидел радужное сияние. Маленькая песчинка словно взрывается красными, синими, фиолетовыми, оранжевыми лучами!

Лоб Павки покрылся крупным потом. Боясь шелохнуться, моргнуть, он наблюдает за мерцающей диковиной…

— Па-аш, что тамока? — шепотом спросила Марфутка, тоже заглядывая сбоку на грохот.

— Молчи!

— Осподи, огради и помилуй! Час от часу не легше! — закрестилась Фекла, выронив скребок и с испугом взирая на Павку.

Павка опять потерял из виду диковину, но чуть шевельнул скребком песок — и вот она снова пронзает мутную воду тонюсенькими пучками радужных лучиков. Диво какое-то, диво!

Павка чуть качнулся в сторону — и нет в песке сияния, исчезло. Чуть наклонился обратно — и вот оно снова так и переливается, чарует, не дает оторвать от него глаз…

Марфутка подумала, что Павка их разыгрывает. Ну что же такое особенное можно увидеть на грохоте? Песок как песок… Она поправила на голове платок, подставила под желоб ладони лодочкой и, набрав в них воды, плеснула Павке на спину. Но он, не чувствуя и не замечая ничего вокруг, приподнял руку, начал тянуться пальцами к той звездочке, приговаривая:

— Не-ет, шали-ишь, это не блазнится![9] Только, чур, будь на месте, не сгинь! Я-то уж как-нибудь приловчусь и выловлю тебя! Только на месте будь, на одном месте…