Павел Мочалов - [39]
…В феврале Мочалов вернулся в Москву. Всю дорогу пил и после каждой рюмки глотал грязный снег. На Московской заставе, у трактира, где останавливались проезжающие, А. И. Шуберт-Куликова, ехавшая со своей сестрой Орловой и ее мужем в про-винцию, услышали страшный крик. По голосу узнали Мочалова. Он с кем-то ссорился в трактире. Был страшен.
По приезде в Москву Мочалов слег и больше уже не вставал. Его силы, совершенно подорванные воронежской поездкой, не могли сопротивляться болезни. 16 марта 1848 года его не стало.
Весть о смерти великого артиста сразу облетела всю Москву. Сотни поклонников Мочалова приходили в бажановский дом поклониться его праху.
«Московские ведомости» поместили краткий некролог: «16 марта в 9 часов утра скончался здесь, к общему сожалению, известный драматический артист Павел Степанович Мочалов, который долго был опорой и украшением московской сцены и оставил после себя такое глубокое воспоминание в сердцах всех искренних любителей искусства».
Автор некролога, напечатанного во второй книге журнала «Пантеон» за 1848 год, указывая, что смерть Мочалова поразила и потрясла всех, спрашивал: «Откуда, почему, за что это общее сожаление, эта любовь к человеку, который не был нам ни друг, ни брат, с которым немногие из «ас, очень немногие, и были знакомы? Эта любовь, это участие — дань невольного уважения таланту художника, тому огню, который одушевлял творчество покойного. Много прекрасных минут подарил нам Мочалов, — и после этого понятна к нему эта общая любовь, это общее глубокое сочувствие в его утрате».
Знаменитый артист — сотоварищ Мочалова — М. С. Щепкин сообщал в письме к Шумскому о смерти великого трагика в таких выражениях: «Да, Россия лишилась могучего таланта. Что делать, что он, по нашему разумению, не вполне удовлетворял нас; но мы уже не услышим тех потрясающих душу звуков, не увидим тех восторженных мгновений, которые часто прорывались сквозь его нелепые формы».
Как выразительны эти строки для Щепкина! Он и в сообщении о смерти давнего своего товарища по сцене не удержался от критики: Мочалов не вполне удовлетворял его. У Щепкина с Мочаловым были очень сложные отношения. Мочалов был негармонической личностью, Щепкин был ею. Вряд ли прощал он Мочалову его бесшабашность. Взыскательный художник, Щепкин органически не мог понять того пренебрежения к развитию своего дарования, с которым жил и умер Мочалов. Да, были потрясающие душу звуки, мелькали восторженные мгновения, но «нелепые формы», разве не были они оскорблением для тонкого артистического вкуса Щепкина? Да и только ли его одного?
Мы приводили много оценок Белинского. Приведем последнюю: «Ему никогда не удавалось выполнить ровно свою роль от начала до конца, то есть выполнить ее художнически, артистически, но ему нередко удавалось в продолжение целой роли постоянно держать зрителя под неотразимым обаянием тех могущественных и мучительно-сладких впечатлений, которые производила на них его страстная, простая и в высшей степени натуральная игра».
Хоронили Мочалова 19 марта. Провожала его прах вся труппа Малого театра. Стечение народа было огромное. Ильинка была запружена людьми. Лавки были закрыты, торговля прекратилась.
Во время отпевания произошел примечательный эпизод. Друзья решили возложить на голову мертвого Мочалова лавровый венок. Священник, по распоряжению митрополита Филарета, этого не допустил. Возник спор. Друг Мочалова Дьяков убеждал: «Вы увенчали его своим венком, а мы увенчаем своим». Довод не был убедительным для церковников, выполнявших приказ начальства. Ограничились тем, что венок положили на гроб.
Мочалов прожил короткую и трудную жизнь. Его называли «веянием своей эпохи». Это верно в том смысле, что актеры «суть краткая летопись современного века и его характера», — как говорил еще Шекспир.
Век, в котором жил Мочалов, был веком черной николаевской реакции. Это была эпоха трагических смертей Пушкина и Лермонтова, страшной гибели Полежаева. Умирал в злой чахотке Белинский, которому уже готовили «уютный казематик», как зловеще острил комендант Петропавловской крепости. Торжествовал агент Третьего отделения Булгарин. Был закрыт «Московский Телеграф». Полевой и Кукольник воспевали квасной патриотизм и славили православие, самодержавие и народность. Герцен эмигрировал. Его гнал за рубежи николаевский режим. Атмосфера была зловещая. Недавнее восстание декабристов на Сенатской площади было первым, но настойчивым предзнаменованием начинающейся социальной борьбы.
«„Хрестоматия по истории русского театра XVIII и XIX веков“ представляет собой то первичное учебное пособие, к которому, несомненно, прибегнет любой читатель, будь то учащийся театральной школы или же актер, желающий заняться изучением истории своего искусства.Основное назначение хрестоматии — дать материал, который выходит за рамки общих учебников по истории русского театра. Следовательно, эту книгу надо рассматривать как дополнение к учебнику, поэтому в ней нет обычных комментариев и примечаний.Хрестоматия с интересом будет прочитана и широкими кругами читателей.
В настоящем издании представлена биография Михаила Семеновича Щепкина, великого русского артиста, одного из основоположников реализма в русском театре.
Биография американского писателя Джеймса Фенимора Купера не столь богата событиями, однако несет в себе необычайно мощное внутреннее духовное содержание. Герои его книг, прочитанных еще в детстве, остаются навсегда в сознании широкого круга читателей. Данная книга прослеживает напряженный взгляд писателя, обращенный к прошлому, к истокам, которые извечно определяют настоящее и будущее.
Книга Радко Пытлика основана на изучении большого числа документов, писем, воспоминаний, полицейских донесений, архивных и литературных источников. Автору удалось не только свести воедино большой материал о жизни Гашека, собранный зачастую по крупицам, но и прояснить многие факты его биографии.Авторизованный перевод и примечания О.М. Малевича, научная редакция перевода и предисловие С.В.Никольского.
Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.
«Несколько лет я состояла в эзотерическом обществе, созданном на основе „Розы мира“. Теперь кажется, что все это было не со мной... Страшные события привели меня к осознанию истины и покаянию. Может быть, кому-то окажется полезным мой опыт – хоть и не хочется выставлять его на всеобщее обозрение. Но похоже, я уже созрела для этого... 2001 г.». Помимо этого, автор касается также таких явлений «...как Мегре с его „Анастасией“, как вальдорфская педагогика, которые интересуют уже миллионы людей в России. Поскольку мне довелось поближе познакомиться с этими явлениями, представляется важным написать о них подробнее.».
Книга рассказывает о жизни и главным образом творческой деятельности видного советского авиаконструктора, чл.-кор. АН СССР С.А. Лавочкина, создателя одного из лучших истребителей времен второй мировой войны Ла-5. Первое издание этой книги получило многочисленные положительные отклики в печати; в 1970 году она была удостоена почетного диплома конкурса по научной журналистике Московской организации Союза журналистов СССР, а также поощрительного диплома конкурса Всесоюзного общества «Знание» на лучшие произведения научно-популярной литературы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.