Патриотизм и русская цивилизационная идентичность в современном российском обществе - [67]

Таким образом, можно выделить основные признаки культурно-цивилизационной концепции патриотизма К.Н. Леонтьева:

– патриотизм выступает как метафизическое обоснование национализма, в самобытных формах которого приобретает значение эстетической ценности;

– идея общечеловеческого блага является метафизическим обоснованием космополитизма, в формах которой она приобретает свое единство, всеобщность, одинаковость содержания и значение этической ценности;

– «…развитие прекрасного в жизни сопряжено со многими скорбями, пороками и даже ужасами – эта эстетика жизни гораздо менее губительна для религиозных (и государственных. – Т.Б.) начал, чем простая утилитарная мораль»[140].

Одним из самых спорных моментов является вопрос о природе патриотизма, которая оказывается различной и может менять его содержательную значимость. В начале XX в. эта тема стала предметом аксиологических дискуссий в среде интеллигенции по поводу уточнения объема понятий «патриотизм» и «национальное самосознание», в результате которой определился интегративный государственно-политический характер патриотизма в противоположность дифференцирующему принципу национального самосознания. Речь идет о возможности совмещения российского патриотизма с малорусским, еврейским, польским и др. национальным самосознанием[141]. Таким образом, отсутствие единой терминологии, когда патриотизм часто оказывается тождественен национализму, является спецификой его осмысления в пределах исторического времени.

Такая постановка вопроса действительно была необходима в силу сложившегося в 1914 г. настроя прогрессивной (левой) интеллигенции: «Русская история может вызывать только смех и отвращение, да есть ли она вообще, была ли?»; «Стыдно быть русским»; «Нет никакой родины». Слово «патриот» в канун Первой мировой войны значило только «черносотенец» и ничего больше[142].

Патриотизм был усвоен правыми политическими группами, так как для них он имел огромную ценностную значимость, а прогрессивная часть общества замерла в своем отрицании «черносотенного» патриотизма, не противопоставив ему ничего, кроме общечеловеческих идеалов[143].

Проблема нравственного обоснования войны в то время была одной из спорных, так как ставилась в контексте противопоставления христианской морали («не убий») и требования исполнения патриотического долга перед родиной.

К примеру, аксиологическая трактовка патриотизма Д. Муретова основывается на двух критериях: характере возникновения патриотизма (естественный или обязательный) и его направленности (общей или частной), при этом различается патриотизм (национализм) моральный (обязательный) и эстетический (личный, интимный). В основе обязательного патриотизма лежат принципы ответственности, долга, необходимости защиты родины, обусловленные предписанием нравственного закона.

Любовь к своему народу и отечеству в рамках морали представляется равной такому же чувству любого другого народа к своей родине, т. е. это любовь к общему в предмете пристрастия. Любовь эстетическая (личная) характеризуется ее направленностью на конкретную индивидуальность родины и народа – на единичное в общем. Такое чувство, по Муретову, неповторимо, используя платоновское наследие, он определяет национализм (личный патриотизм) как «национальный эрос» и придает ему значение гения творчества. Автор убежден в невозможности обязать человека к испытанию (обретению) личного патриотизма, т. к. его природа иррациональна. Национальный эрос слеп, но эта есть интимная и живая страсть любви, которая лежит вне плоскости нравственного и безнравственного.

Моральный патриотизм предстает в форме обязательной нормы поведения, но, по Муретову, он исторически бессилен в силу того, что любовь есть не просто факт влечения к своему (одинаковая для любого народа), а «единственное, неповторимое в сущности своей отношение, носящее ценность само по себе»[144].

Когда речь идет о сравнении патриотических чувств разных народов, необходимо соблюдать одно условие. Рассуждать о равенстве этих чувств возможно только в том случае, если мы говорим о факте наличия или проявления патриотизма как интегративного фактора любого общества, но не о его особенностях. Качество, особые признаки любви к отечеству отражают национально-культурную ориентацию патриотизма, неповторимую, единичную в своем проявлении.

В терминологии Муретова личный национализм (патриотизм) предвосхищает обретение человеком обязательного патриотизма, но их взаимодействие и отождествление на определенном этапе создает единое неразрывное смысловое содержание исследуемого понятия.

Человек, испытавший личную любовь к родине («национальный эрос»), ощущает потребность в подтверждении своего чувства на уровне государства и общества. Общественно-государственное проявление патриотизма приобретает признаки навязываемого морального предписания, но в действительности выражает интимную любовь к родине, что доказывает глубинный естественный характер обязательного патриотизма. Ошибкой Муретова становится пренебрежение анализом морального патриотизма и национального эроса во взаимодействии и единстве.