Парящие острова - [21]

Дышал Егор глубоко и ровно. Лёлька наклонилась над братом и осторожно ладонью дотронулась до его лба. Мама всегда так делала, если кто-нибудь из них болел. Лоб оказался прохладным, и Лёлька немного успокоилась.

Она поправила край сбившегося одеяла и на цыпочках направилась к выходу.

– Где же ваша Анна? – громко поинтересовалась Лёлька, высовываясь наружу, но тут же осеклась.

Ни Марфы, ни её бабушки поблизости не оказалось.

У самой калитки стояли двое бородатых мужиков в пятнистых комбинезонах. А им навстречу, будто не касаясь земли, летела худая рыжеволосая женщина.

Лёлька присела у выхода из шатра и смотрела сквозь щель. Незнакомцы неразборчиво басили, рыжая отвечала звонким голосом. Слов было не разобрать, но, судя по интонациям, ничего страшного не происходило. Обычный спокойный разговор взрослых людей. Через пару минут Лёльке стало скучно, и она захотела вылезти на улицу. Вдруг к жилищу Марфы вышли рыбаки или охотники, которые могли бы проводить Лёльку и Егора в город? Или и вовсе отвезти на катере к отцу?

Лёлька решила спросить их об этом сама. Анна-то наверняка и не догадается. Поболтает о том о сём и распрощается. А Лёлька проторчит здесь лишних дня три, а то и больше, пока Марфины родители не вернутся. Но ведь для неё сейчас каждые сутки – целая вечность!

И для её папы, который мечется, наверное, по острову и не находит себе места. И для мамы, наверняка уже узнавшей обо всём.

Лёлька решительно поднялась. За спиной раздался лёгкий шорох. Лёлька хотела оглянуться, но не смогла. Чьи-то руки обхватили её сзади и сжали так крепко, что она даже охнула от боли.

– Тише! – выдохнули Лёльке прямо в ухо.

– Пустите! – прошипела Лёлька и резко изогнулась, пытаясь вырваться.

Зря она это сделала. Потому что сзади снова раздалось шуршание, а потом Лёльке на голову набросили что-то тёмное и, пока она не успела опомниться, крепко связали руки.

Глава 14

Лёлька всхлипывала и растирала затёкшие запястья:

– Ты совсем дура, да? – причитала она, не глядя на Марфу.

Марфа сидела рядом на деревянной скамье и смущённо пыхтела.

– Зачем ты меня связала? Я чуть от страха не умерла!

Марфа поёрзала, устраиваясь поудобнее.

– Ты оглохла? Или говорить разучилась?

– Ты хотела выйти к чужакам! – наконец раскрыла рот Марфа. – Я же видела.

– Ну и что? – округлила глаза Лёлька. – Вы в своём лесу совсем рехнулись! Чужаки, чужаки… Что они, съели бы меня?

Марфа потупилась:

– Съесть бы, наверное, не съели. Только надо было сначала узнать, кто они и что им нужно, а потом уже вылезать!

Лёлька подпрыгнула от возмущения:

– Конечно! Ваша Анна всё разузнала! Спровадила их, как только смогла. А если бы они нас с Егором согласились на Большой Соловецкий остров отвезти? И нам бы не пришлось тут торчать ещё невесть сколько! Ты понимаешь, что наши мама с папой, наверное, уже сума сошли?

Марфа вздохнула и посмотрела на Лёльку, как смотрят взрослые люди на несмышлёного малыша.

– А ты понимаешь, что твой брат сейчас серьёзно болеет и ему с кровати вставать нельзя? Ты понимаешь, что по лесу кто угодно может бродить? И ты хочешь, чтобы мы спокойно вас отпустили? С плохими людьми?

Лёлька вытерла последнюю слезу:

– С чего ты взяла, что они плохие?

– А ты с чего решила, что хорошие?

Вообще-то, Марфа говорила вполне разумно, этого Лёлька не признать не могла. Но связать её! Набросить на голову мешок! Прямо средневековье какое-то!

– Ты извини, что я тебя напугала, – попросила Марфа. – Просто по-другому мне было тебя не удержать.

– Как ты там вообще-то оказалась? – помолчав, поинтересовалась Лёлька.

Марфа хитро улыбнулась:

– А вот это проще простого. У нас в каждом домике два входа! Один – для гостей, второй – про чёрный день.

Что давно наступила ночь, Лёлька даже не заметила. В небе светило солнце, только теперь оно было покрыто лёгкой белой дымкой, а ещё стало немного прохладнее и ветер, шуршавший ветками деревьев, пах тиной и сыростью.

На ужин Лёльку до отвала накормили кашей, и она начала задрёмывать прямо за столом.

Анна ела вместе со всеми. Ничего необыкновенного Лёлька в ней не усмотрела, хотя очень старалась. Единственное, что её удивило в новой знакомой, был голос. Звонкий, мелодичный, завораживающий. Да ещё огромные зеленовато-серые глаза, от взгляда которых сразу становилось тепло и уютно. Глаза такого цвета Лёлька однажды видела в журнале, на фотографии известной актрисы. Правда, Захарова тогда объяснила ей, что это просто цветные контактные линзы. Но у Анны-то никаких линз быть не могло!

Когда Анна говорила о самых обычных вещах, её хотелось слушать и слушать, будто она рассказывала интереснейшую сказку.

Ночевать Лёльку устроили в длинном сарайчике, оказавшемся и не сарайчиком вовсе, а летней избой. Лёлька плюхнулась на пахнувшую сеном подстилку, натянула до подбородка тонкое одеяло и мгновенно провалилась в сон.

* * *

Она проснулась оттого, что ей срочно надо было сбегать в стоявшую особняком будочку. Марфа показала Лёльке её ещё утром.

Лёлька вылезла из-под одеяла, накинула плащик и вышла на улицу. Наверное, наступил тот единственный час белой ночи, когда летние сумерки сгустились и вокруг царил полумрак. Осмотревшись, Лёлька поёжилась. Разбросанные по участку домики казались тёмными и нежилыми. Лёльке стало не по себе, но деваться было некуда. Осторожно ступая, Лёлька побрела к заветной будке. На обратном пути она слегка замешкалась у шатра, в котором лежал Егор. «Может, зайти? – подумала Лёлька. – Посмотреть, как он там?»