– Ну, давай попробуем еще раз.
– Не так уж много вещей ставят на огонь, – задумчиво сказала Таппенс. – Что это может быть? Вода, чайник…
– Полагаю, слово должно быть односложным. Для воды не подберешь односложного синонима. Придумай какую-нибудь посуду, вроде чайника.
– Кастрюля, – пробормотала Таппенс. – Сковородка. Как насчет pan[37] или pot?[38] «Целое кладешь в него потом». Придумай какую-нибудь вещь, которую готовят на огне, начинающуюся с pan или pot.
– Pottery[39], – предположил Томми. – Их ведь обжигают.
– Да, но все остальное в этом слове не подходит. Pancaces?[40] Тоже нет.
Их прервала маленькая служанка, сообщившая, что обед будет готов через несколько минут.
– Только миссис Ламли просила узнать, вы любите жареную картошку или варенную в мундире? У нее есть и та, и эта.
– Варенную в мундире, – быстро ответила Таппенс. – Я люблю картошку… – Она умолкла, застыв с открытым ртом.
– В чем дело, Таппенс? Увидела привидение?
– Неужели ты не понимаешь, Томми? – воскликнула Таппенс. – Я нашла слово! Potatoes![41] «Первое ты ставишь на огонь» – это pot. «Целое кладешь в него потом» – это potatoes. «Второе – первое на самом деле» – это А, первая буква алфавита. «Не любит третье зимние метели» – конечно, это toes![42]
– Ты права, Таппенс. Хорошо соображаешь. Но боюсь, мы зря потратили время. Картофель никак не связан с пропавшим сокровищем. Хотя погоди! Что ты прочитала, когда мы рылись в коробке? Какой-то рецепт для молодого картофеля. Может быть, в этом что-то есть.
Он быстро просмотрел пачку рецептов.
– Вот! «Как хранить молодой картофель. Уложить его в жестяные банки и зарыть их в саду. Даже среди зимы он будет иметь такой же вкус, как если бы его только что выкопали».
– Получилось! – воскликнула Таппенс. – Сокровище зарыто в саду в жестяной банке.
– Но я спрашивал садовника, и он ответил, что ничего не зарывал.
– Да, но это потому, что люди всегда дают ответ не на конкретный вопрос, а на то, что, по их мнению, имел в виду спрашивающий. Садовник знал, что не зарывал ничего необычного. Завтра мы спросим его, где он зарыл картофель.
Следующим днем был сочельник. Томми и Таппенс отыскали коттедж старого садовника, и Таппенс после нескольких минут разговора на общие темы затронула интересующий их вопрос.
– Я бы хотела поесть на Рождество молодой картошки, – заметила она. – С индейкой она в самый раз. Интересно, здесь закапывают картофель в жестяных банках? Я слышала, что это сохраняет его свежим.
– Конечно, закапывают, – отозвался старик. – Старая мисс Дин из «Красного дома» закапывала три банки каждое лето и никогда не забывала их выкопать!
– На газоне возле дома, верно?
– Нет, у ограды под елью.
Получив нужные сведения, они простились со стариком, подарив ему на Рождество пять шиллингов.
– А теперь к Монике, – заявил Томми.
– Ты напрочь лишен театральной жилки, Томми! Предоставь это мне. У меня есть отличный план. Ты мог бы где-нибудь выпросить или стянуть лопату?
Конечно, лопатой они обзавелись, и поздней ночью две фигуры украдкой проникли в сад «Красного дома». Место, указанное садовником, легко было найдено, и Томми принялся за работу. Вскоре лопата ударилась о металл, и через несколько секунд он выкопал большую жестяную банку из-под печенья. Она была накрепко заклеена пластырем, но Таппенс с помощью ножа быстро смогла ее открыть. Заглянув внутрь, она издала стон. Банка была полна картофеля. Таппенс вытряхнула его, но больше там ничего не было.
– Копай дальше, Томми.
Через несколько минут вторая банка вознаградила их труды. Таппенс распечатала ее.
– Ну? – с беспокойством осведомился Томми.
– Опять картошка!
– Черт! – выругался Томми, снова начиная копать.
– В третий раз повезет, – утешила его Таппенс.
– По-моему, мы попали пальцем в небо, – мрачно заметил Томми, не прекращая работать лопатой.
Наконец была извлечена третья банка.
– Снова карто… – начала Таппенс, но умолкла на полуслове. – Мы нашли это, Томми! Картошка только сверху. Смотри!
Она вытащила старомодную бархатную сумочку.
– Беги в гостиницу и захвати сумочку, – велел Томми. – Холод смертельный, а я еще должен забросать землей яму. И тысяча проклятий на твою голову, Таппенс, если ты откроешь сумочку до моего прихода!
– Я буду играть честно. Бр-р! Как же я замерзла! – Она быстро удалилась.
В гостинице ей не пришлось долго ждать. Томми вернулся весь взмыленный после раскопок и недавней пробежки.
– Наконец-то частным сыщикам повезло! – сказал он. – Открывайте добычу, миссис Бересфорд.
Внутри сумки оказались пакет из промасленного шелка и тяжелый замшевый кошелек. Таппенс сначала открыла кошелек. Он был полон золотых соверенов. Томми пересчитал их.
– Двести фунтов. Полагаю, это все, что ей смогли выдать в банке. Открой пакет.
Таппенс повиновалась. Внутри была пачка банкнотов. Они пересчитали их. Сумма составила ровно две тысячи фунтов.
Томми присвистнул:
– Вот это да! Монике повезло, что мы с тобой богатые и честные. А что это там завернуто в папиросную бумагу?
Таппенс развернула маленький пакетик и вытащила нитку великолепного, тщательно подобранного жемчуга.
– Я не слишком разбираюсь в таких вещах, – медленно сказал Томми, – но уверен, что этот жемчуг стоит не меньше пяти тысяч фунтов. Посмотри на размер. Теперь понятно, почему старая леди хранила вырезку о том, что жемчуг – хорошее капиталовложение. Должно быть, она обратила все свои ценные бумаги в деньги и драгоценности.
