Пароль остается прежним - [12]

Горский усмехнулся:

— Нет, сердитесь. И я вот что предлагаю. Давайте вместе поедем к ней и скажем...

— Никуда я не поеду,— отрезал лейтенант.— И вообще, дорогой товарищ, идите-ка вы своей дорогой... Ну, назначили вам свидание — идите на свидание!..

Он хотел еще что-то сказать, но, махнув рукой, решительно зашагал в сторону вокзала.

Горский подумал и направился за ним.

Пулатов прошел в ресторан, отдал гардеробщику фуражку.

Через минуту в ресторан вошел Горский. Он снял шляпу и плащ. На нем был дорогой темносиний костюм и белая манишка с галстуком-бабочкой. Горский пробежал глазами полупустой зал и направился к столику, за которым расположился Пулатов.

— Прошу извинить,— сказал он дружелюбно.— Но, честное слово, я не хочу ссориться.

Пулатов углубился в изучение меню, притворившись, что не расслышал.

— Вы разрешите?— Горский отодвинул стул и, не получив ответа, все-таки сел,—Мы с вами так удивительно познакомились,— сказал он, не спуская с лейтенанта глаз,— что, честное слово, не хочется ссориться.

— Ссориться, ссориться! — Пулатов захлопнул меню.— Я не желаю ссориться, как не желаю продолжать этот разговор. Я хочу ужинать. И если у вас есть подобное желание, тоже можете ужинать.

Лейтенант поманил глазами официантку, заказал шашлык по-кавказски и коньяк.

— Мне тоже,— сказал Горский.

— Я спешу! — бросил вслед официантке Пулатов.

Она понимающе кивнула.

— Эх, Лена, Лена,— вздохнул Горский.— Ну кто бы мог подумать, что она водит меня за нос.—Губы его растянулись в жалкой улыбке.— А ведь у меня были самые серьезные намерения.— Он опустил голову, и Пулатов ощутил жалость.— Понимаете,— продолжал Горский,— вот мне уже за тридцать. Вы, конечно, моложе.— Он заметил это с грустью.— Я все время в плаваньи... Вот встретил Лену и решил...

— Постойте, — сказал Пулатов. Только сейчас он уловил, что Горский называет Людмилу Леной.— Почему Лена?

Горский пожал плечами:

— Ну, потому, наверное, что такое имя ей дали папа с мамой. Или вас удивляет, что я не называю ее Еленой Андреевной?

— Людмилой Андреевной, сухо поправил лейтенант.

— Еленой,— мягко сказал Горский.— Мою девушку зовут Еленой.

Лицо у Пулатова прояснилось.

— Постойте. А может быть мы все-таки едем к разным девушкам?

Горский неопределенно пожал плечами. Полез в карман.

— Вот она, смотрите.— Он еще раз показал Пулатову фотокарточку.

Лейтенант взял отпечатанный на глянцевой бумаге снимок и снова нахмурился.

— Нет. Это Людмила.

— Прочтите на обороте,— не стал спорить Горский.

Лейтенант перевернул карточку.

«Пусть эти милые черты навек останутся живыми.Лена».

«Люся так не напишет»,— подумал лейтенант и вдруг его осенило.

— Я кое о чем догадываюсь,— сказал он, резко поднимаясь.— Поехали, сейчас разберемся... Где у вас назначено свидание?

— Возле дома туриста.

— Когда?

— В половине седьмого.

— У меня — тоже. Скорее, а то опоздаем!..

Когда Пулатов и Горский выскочили из такси, к часам возле дома туриста подходили две девушки. Они были в одинаковых голубых платьях с яркими розами в светлых, как лен, волосах. Только у одной роза была справа, а у другой слева. И похожи девушки были друг на друга, как эти розы. Они улыбались. Видимо, им доставляло удовольствие замешательство молодых людей.

— Вы—близнецы?—радостно спросил Пулатов, еще не зная, к какой девушке обращаться.

— Ничего подобного,— ответила одна из них и в свою очередь спросила:—А вы, оказывается, знакомы?

Пулатов узнал по голосу!

— Люся!

Но и Горский обрадовался?

— Леночка!— и шагнул к ней.

Пулатов шепнул Горскому:

— Это — Люся!

Горский беспомощно остановился.

На них стали обращать внимание.

Пулатов подхватил девушек и потащил к такси.

— Поехали, поехали, там разберемся!

Они расплатились за трамвайным парком и направились к Загородной роще.

Теперь Пулатов знал, какая из сестер Людмила. Лицо у нее было строже, и эта строгость, если приглядеться, делала сестер совершенно разными.

— Так вы не близнецы?—переспросил он.

— Нет, Леночка младше.

— На год — не считается,— подхватила Елена.

— До чего похожи!— всё еще не веря, произнес лейтенант.

Елена была живее: она и смеялась громче, и тащила за собой сестру. Конечно, это она придумала назначить свидание молодым людям одновременно. Людмилу — лейтенант чувствовал — мучают угрызения совести. Он видел, как по ее лицу разлилась краска, точно отражение красноцветных каштанов, мимо которых они проходили. И он взял ее под руку.

— Почему же ты не говорила, что у тебя есть сестра?

Она улыбнулась:

— А ты не спрашивал.

Он в самом деле ни о чем ее не спрашивал. Ему и так было с ней хорошо.

О ЛЮДЯХ ХОРОШИХ И РАЗНЫХ

Армен Микаелян торопился так, словно за поворотом откроется Ереван, и газик свернет на улицу Шолохова, где жила старая мать Армена. Но поворот следовал за поворотом,а дорога все бежала и бежала вперед, увлекая за собой машину.

Серпантинами взобрались на перевал и снова спустились в долину. Дорога окунулась в хлопковое поле. По обе стороны от нее веером растекались кусты с первыми желтыми завязями. По зеленым рядкам бойко шагал «ДТ-34» с фанерным навесом от солнца.

Рядом с Микаеляном сидел майор Серебренников. Сзади прикорнул Бородуля.

Микаелян виртуозно крутил баранку и гадал, как Серебренников заговорит с Бородулей.