Пари с маркизом - [79]

Глава 18

Белинда в пятый раз перечитала последнее письмо Николаса, и хотя уже почти выучила его наизусть, все равно оно заставило ее улыбнуться. Он обладал настоящим литературным талантом, потому что писал, как говорил, составляя слова в предложения с такой легкостью и естественностью, что даже самые обыкновенные вещи казались в его изложении забавными.

Николас рассказывал про хмель и ячменные поля, про слуг и дом. Снова и снова подчеркивал, что это место чудовищно уродливо – или, как он сказал в письме, «это дитя любви восточного базара и барокко». Белинда даже предположила, что он ошибся в выборе слов, но дальше Николас описывал медную утварь и резные каменные фигуры из Персии, служившие украшением гостиной наряду с пасторальными пейзажами в позолоченных рамах и парчовыми подушками, и она поняла, что он имеет в виду. И несмотря на его насмешки, чувствовала за беззаботными строчками глубокую привязанность к этому месту, о которой сам Николас, скорее всего, даже не догадывался.

Трабридж ни разу не спросил, собирается ли она в Кент, и Белинда была ему за это благодарна, потому что не знала, что на это ответить. Она тянула время, снова и снова говоря себе, что не может покинуть Лондон в разгар сезона. Достаточно веская причина, но недостаточно убедительная даже для нее самой, потому что Белинда настойчиво пыталась придумать способы изменения установленного распорядка.

Всем сердцем она рвалась к нему. С того момента, как в тот день в пивоварне Николас пригласил ее в Хонивуд, Белинда просто жаждала поймать его на слове и принять приглашение. Останавливал страх.

Белинда никогда не считала себя трусихой, но незаконная связь в самом деле ее страшила. Она верила в правильность и нужность своего ремесла и вовсе не хотела рисковать им ради любовной интрижки. Николас говорил лишь о желании, не претендуя на более глубокую привязанность. Но если бы вдруг речь зашла о любви, что бы стала делать Белинда? Если бы Николас сделал предложение, что бы она ответила? Белинда даже представить не могла, что снова выйдет замуж, ведь если и этот брак окажется ошибкой, обратного пути не будет. Но окажется ли он ошибкой?

Белинда думала о Николасе, о его темно-золотистых волосах, теплых карих глазах, о том, как он ее смешил, как она чувствовала себя в его объятиях, о томлении при его прикосновениях, и сердце говорило – нет, это не будет ошибкой. Но разум твердил другое. Вот почему она по-прежнему тянула время и все еще оставалась в Лондоне.

Теперь Белинда понимала Николаса лучше, чем тогда, когда он три месяца назад вошел в ее гостиную. Он нравился ей больше, а хотела она его так, что и представить раньше не могла. Но стоит ли ради этого рисковать жизнью, которую Белинда сама себе создала?

У нее, как и у любой другой женщины, есть плотские желания. Неужели будет неправильным, если Белинда поддастся им хотя бы раз в жизни? Неужели настолько постыдно заниматься с мужчиной любовью, засыпать в его объятиях и просыпаться вместе с ним без церковного благословения и надежности брака?

Белинда отбросила в сторону письмо и откинулась на спинку кресла. Последние несколько недель она снова и снова обдумывала это, но удовлетворительного ответа не находилось.

Чего Белинда на самом деле хочет? Наверное, в сотый раз после отъезда Трабриджа ей вспомнились те жаркие минуты в Челси, когда она кончила от простого прикосновения его руки. И как всякий раз при воспоминании о том случае, тело запылало, желая вновь испытать те ощущения. Это случалось с ней так давно и так редко, что Белинда напрочь забыла, что это за удовольствие. А сейчас, лишь чуть-чуть вкусив того, чего ей так не хватало, она просто не могла сосредоточиться ни на чем другом дольше чем на две минуты.

Закрыв глаза, Белинда поводила кончиками пальцев по коже над воротником, лаская свою шею и воображая, что это не ее пальцы, а Николаса. Мимолетная фантазия заставила тело немедленно откликнуться. Пульс участился, по телу начало разливаться тепло…

– Миледи?

Белинда резко выпрямилась в кресле, услышав голос дворецкого, но не смогла настолько взять себя в руки, чтобы обернуться.

– Да, Джервис? – спросила она хватая первое попавшееся письмо из стопки корреспонденции. – Что такое?

– Миссис Бьюканан с дочерью пришли с визитом. Вы дома?

Белинда облегченно выдохнула. Как вовремя ее отвлекли!

– Да, конечно. Я просила их зайти сегодня. Проводи их наверх.

К тому времени как миссис Бьюканан и ее дочь добрались до гостиной, Белинда уже достаточно владела собой, чтобы спокойно их принять.

Миссис Бьюканан, теперь весьма располневшая, с сединой, пронизывавшей каштановые волосы, когда-то была необыкновенной красавицей. Настолько красивой, что ей удалось пленить сердце богатейшего британского поставщика угля, хотя сама она родилась в семье фермера. Овдовев, но по-прежнему оставаясь в высшей степени богатой, имела дом на Беркли-стрит и в Ньюкасле, она стала весьма амбициозной и возжелала, чтобы и ее, и дочь приняли в высшем обществе. Именно Белинда должна была им это обеспечить.

Вроде бы дело было несложным, ведь Мэй была такой же красавицей, как ее мать, с таким же необычным цветом глаз и волос, и приданое за ней давалось внушительное. Но на деле подыскать Мэй мужа оказалось куда сложнее, чем казалось в начале. Очаровательную и покладистую во всех прочих вопросах, Мэй было невозможно удовлетворить, когда дело касалось лондонских джентльменов. Белинда пригласила их к себе, чтобы выяснить причину.