Самое сложное в ремесле брачного посредника не непредсказуемость человеческой натуры, не своеволие любви и даже не вмешательство родителей. Нет, леди Белинда Федерстон, известная богатым американским семьям как лучшая сваха Англии, считала самой большой сложностью в своей работе наивную романтичность юных девушек, и Розали Харлоу являлась одной из них.
– Сэр Уильям станет чудесным мужем для любой женщины, – произнесла Розали голосом, полным такого же энтузиазма, как у пациента перед посещением дантиста. – Но… – Она осеклась и вздохнула.
– Но тебе он не нравится? – закончила за нее Белинда, и ей тоже захотелось перевести дыхание. Сэр Уильям Бевелсток был одним из многих английских джентльменов с большими связями, родом из хорошей семьи, кто проявил романтический интерес к миловидной американской наследнице, прибывшей в Лондон шестью неделями раньше, и далеко не единственным, кто получил равнодушный отказ. Белинда подозревала, что сэр Уильям испытывал к девушке чувства более глубокие, чем простое влечение, а это создавало дополнительные сложности.
– Дело не в том, что он мне не нравится, – отозвалась Розали. – Просто… – Она снова замолчала и посмотрела на сидевшую напротив Белинду несчастными карими глазами. – В нем нет ничего волнующего, тетушка Белинда.
Не будучи настоящей тетей девушки, Белинда была близка семье Харлоу, словно кровная родственница. В точности как и ее собственный отец, Элайджа Харлоу был одним из американских миллионеров, которые, разбогатев на железных дорогах или золотых приисках, не сумели устоять перед соблазном Уолл-стрит. Он, как и многие другие, перевез семью в Нью-Йорк, где обнаружил, что двери приличных домов захлопываются прямо перед носом жены и дочерей.
Белинда тоже столкнулась с этим, когда в четырнадцать лет отец привез ее из Огайо в Нью-Йорк. Миссис Харлоу, добрая любящая женщина, искренне посочувствовала юной, лишенной матери, болезненно робкой девушке-изгою и взяла ее под свое крыло. Белинда никогда не забывала о ее доброте.
Летом, когда ей исполнилось семнадцать, Белинда вышла замуж за лощеного красавца графа Федерстона после шести недель бурного романа. Союз оказался катастрофически неудачным, но Белинда сумела добиться хорошего положения в британском светском обществе. Спустя пять лет, когда миссис Харлоу решила избавить свою старшую дочь, дебютантку Маргарет, от язвительных насмешек нью-йоркских дам, она попросила Белинду помочь девушке устроиться в Лондоне. Та хоть и была рада помочь, но слишком хорошо знала, что все это может закончиться поспешным браком с очередным разорившимся негодяем, поэтому свела девушку с дружелюбным и добросердечным лордом Фонтейном. Благодаря этому Маргарет очень удачно вышла замуж, стала баронессой и достигла успеха в свете. А Белинду начали называть брачным посредником.
С тех пор много американских девушек из нуворишей, слишком холодно принятых непреклонным светским обществом Нью-Йорка, пытались получить второй шанс в Лондоне и направлялись по прибытии в скромный дом Белинды на Беркли-стрит, надеясь последовать примеру Маргарет Харлоу. Розали, окончившая французскую школу, приехала с той же целью, но Белинда боялась, что ей найти пару будет труднее, чем ее здравомыслящей сестре.
Белинда поставила чашку на блюдце, обдумывая свой ответ. Хотя теперь она вдова и была очень рада этому, Белинда прекрасно знала, что для таких девушек, как Розали, единственный способ добиться признания в обществе – замужество. Ей хотелось научить девушек практическому подходу в поисках мужа, не разрушая при этом романтических идеалов, а Розали, похоже, была переполнена ими без меры.
– Возможно, сэр Уильям и вправду не самый волнующий из мужчин, – произнесла она через некоторое время, – но, Розали, дорогая, счастливому браку требуется куда большее, чем эмоции.
– Да, но разве брак не должен основываться на любви? И, – поторопилась добавить Розали, будто боялась, что Белинда с ней не согласится, – какая же может быть любовь, если нет никакого волнения? Любить – значит пылать, чувствовать себя, будто на костре! А сэр Уильям, – добавила она, вздохнув еще раз, – не разжигает во мне огня.
Прежде, чем Белинда успела указать на опасность такого подхода, в комнату вошел Джервис.
– Пришел с визитом маркиз Трабридж, миледи, – доложил дворецкий. – Провести его сюда?
