Папина жизнь - [80]
— Заказали одно место на рейс в семь тридцать пять, — сказал Крис, и его волнение просто выплескивалось из телефонных проводов.
— Передай ей, что я приеду в аэропорт. По дороге позвоню ей. Кстати, как там Майкл?
— Майкл — потрясающий.
Я положил трубку, натянул какие-то тряпки и собрался было выйти, как Анджела пробурчала из-под одеяла:
— Мобильник опять не забудь, умник.
Я сел в «тойоту» и рванул сквозь южный Лондон в рассветных сумерках. Позвонил Дайлис, она сказала, что выехала из Лоджа с детьми и направляется в аэропорт. Следом позвонил Крис.
— Что Дайлис сказала детям? — спросил я. — Как объяснила свой внезапный отъезд?
— Сказала, что едет знакомиться с Майклом. Она им все про него рассказала! Слушай, как же здорово все получилось! Я и ему через некоторое время расскажу правду насчет детей, он поймет, зачем я врал.
— А Мелани как же?
— Майкл говорит, ей нужна помощь. Надеюсь, я смогу что-то сделать. В свое время и с правдой о детях Стоунах разберемся.
— Да, дел у тебя по горло! — прокричал я в трубку. — А что будет, когда прилетит Дайлис?
— Я заберу ее из аэропорта, через час мы уже будем в хижине Ривера, и тогда начнем!
— Удачи тебе, брат, — сказал я. — Только постарайся не смеяться в процессе.
В Гэтвике я был без двадцати семь и сразу же кинулся в зал вылетов. Дайлис и дети стояли в извилистой очереди и тревожно озирались.
— Папа! — Билли первым меня заметил.
— Я, Билли, — пропыхтел я. Мы обнялись, и только тут я заметил, что Глория с Джедом не понимают, как себя вести и что делать. Мы не собирались впятером уже больше трех лет.
— Дети, — сказал я, глядя в капризное лицо их матери, — постоите тут одни минутку? Мне нужно сказать маме словечко.
— Но, Джо, — сказала Дайлис, — мне уже пора!
Я оттащил ее в чулочный магазин, хотя чулочные изделия меня вовсе не интересовали, и вытащил из кармана плаща конверт — такой же, как тот, что мне в машине передал Крис.
— Это тебе, — сказал я. — Оригинал. Я для себя отпечатал копию. Скоро и остальные разберу.
Дайлис вынула фотографию. На ней была изображена семья из пяти человек и мебельный гарнитур в стиле пятидесятых.
— Я ее помню! — сказала Дайлис. — Это твой папа снимал, да?
— Да.
— Дети тут такие маленькие! А ты нисколько не изменился. Зато я постарела.
Ее лицо напряглось — она всматривалась в женщину на диване.
— Ты все еще очень красивая, — сказал я. — И Крис тоже так думает.
Она положила фотографию обратно в конверт и опустила его в сумку.
— Спасибо. — И после паузы спросила: — Ты теперь думаешь, что знаешь все, да?
— Не все, — ответил я. — Скажем, не знаю, помнит ли Джед, что имя Джозеф начинается с «дж».
— Помнит. Он Крису на это указывал не раз. Еще что-нибудь хочешь спросить?
Я замялся. Все так хорошо складывается, но ведь сколько я уже себя грызу…
— Пожалуйста, только не обижайся. Билли ведь мой сын? Правда?
Она изумленно расхохоталась. Совершенно искренне:
— А чей же еще? Вы оба кого хочешь до белого каления доведете. Есть еще вопросы?
— Больше нет.
— Хорошо. У Криса к тебе вопрос.
— У Криса?
— Ему интересно, осталось ли что-нибудь от десяти тысяч, после того как ты купил «пикник», — сказала Дайлис, одним глазом глядя на табло.
— Что, прости?
— От десяти тысяч, вырученных за портрет Глории из ресторана Брэдли. — Дайлис глянула на часы и поманила Глорию.
— А Крис откуда знает?
— Это он его купил. Ну, не он лично, а его коллега по работе на его деньги.
— Что?!
— Конечно, у себя мы его повесить не можем, а то Глория увидит, — снисходительно продолжала Дайлис. — Я узнала, что портрет у Брэдли, потому что Глория беспрерывно ворчала, как она плохо на нем получилась и как здорово, что ты его отдал. Ну, а этой приятельнице он понравился. Я думаю, она тебе что-нибудь закажет. Завышать цену не бойся. Большие дома вокруг Кристал-Палас-парка вообще не дешевы.
Я так и застыл, разинув рот.
— Тссс! — шикнула Дайлис, что было совершенно бессмысленно. — Вот она идет.
Глория выжидательно остановилась между нами.
— Ты помнишь, что я тебе дала сегодня утром?
— Эти самые, которые ты все держала в сумочке?
— Они самые. Покажи папе.
Глория носила на плече ковровую сумку — у Анджелы примерно такая же. Глория вытащила из сумки журнал. Между страниц в нем были заложены блестящие фотоснимки, серые и зернистые.
— Помнишь? — улыбнулась Дайлис.
Это были фотографии с УЗИ: эмбрионы Глория, Джед и Билли.
— Кстати, это тебе не навсегда, — жестко добавила она.
Мы вернулись к мальчикам. Дайлис перецеловала детей, зажала в руке паспорт и билет.
— На этот раз получится, я знаю, — прошептал я.
Она шла к стойке регистрации, почти улыбаясь. Я повернулся к детям:
— Пошли, орава! Нам еще в школу надо успеть.
Что за день. Что за три года! Ладно, нечего мне ворчать. На самом деле я по-настоящему счастлив.
— У вас там все готово? — доносится голос Анджелы с первого этажа.
— Готово, а как же! Что ж я, совсем безрукий? Устраивать дни рождения я умею. А торт ты купила?
— Да, торт купили. И еще Тигру принесли от ветеринара.
— Слушай, ничего себе! — говорю я Глории. — Ты что с волосами сотворила?
Она их обесцветила, а некоторые пряди выкрасила в зеленый — отсюда и специфический аромат. Глория похожа на самую буйную девку в Троллоп-Сити. Ее мать отдыхает.
«Мастер короткой фразы и крупной формы…» – таков Сол Беллоу, которого неоднократно называли самым значительным англоязычным писателем второй половины XX века. Его талант отмечен высшей литературной наградой США – Пулитцеровской премией и высшей литературной премией мира – Нобелевской. В журнале «Vanity Fair» справедливо написали: «Беллоу – наиболее выдающийся американский прозаик наряду с Фолкнером». В прошлом Артура Заммлера было многое – ужасы Холокоста, партизанский отряд, удивительное воссоединение со спасенной католическими монахинями дочерью, эмиграция в США… а теперь он просто благообразный старик, который живет на Манхэттене и скрашивает свой досуг чтением философских книг и размышляет о переселении землян на другие планеты. Однако в это размеренно-спокойное существование снова и снова врывается стремительный и буйный Нью-Йорк конца 60-х – с его бунтующим студенчеством и уличным криминалом, подпольными абортами, бойкими папарацци, актуальными художниками, «свободной любовью» и прочим шумным, трагикомическим карнавалом людских страстей…
ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА Имя Катарины Сусанны Причард — замечательной австралийской писательницы, пламенного борца за мир во всем мире — известно во всех уголках земного шара. Катарина С. Причард принадлежит к первому поколению австралийских писателей, положивших начало реалистическому роману Австралии и посвятивших свое творчество простым людям страны: рабочим, фермерам, золотоискателям. Советские читатели знают и любят ее романы «Девяностые годы», «Золотые мили», «Крылатые семена», «Кунарду», а также ее многочисленные рассказы, появляющиеся в наших периодических изданиях.
Жан Жене с детства понял, что значит быть изгоем: брошенный матерью в семь месяцев, он вырос в государственных учреждениях для сирот, был осужден за воровство и сутенерство. Уже в тюрьме, получив пожизненное заключение, он начал писать. Порнография и открытое прославление преступности в его работах сочетались с высоким, почти барочным литературным стилем, благодаря чему талант Жана Жене получил признание Жана-Поля Сартра, Жана Кокто и Симоны де Бовуар. Начиная с 1970 года он провел два года в Иордании, в лагерях палестинских беженцев.
Джим Кокорис — один из выдающихся американских писателей современности. Роман «Богатая жизнь» был признан критиками одной из лучших книг 2002 года. Рецензии на книгу вышли практически во всех глянцевых журналах США, а сам автор в одночасье превратился в любимца публики. Глубокий психологизм, по-настоящему смешные жизненные ситуации, яркие, запоминающиеся образы, удивительные события и умение автора противостоять современной псевдоморали делают роман Кокориса вещью «вне времени».
В новый сборник московской писательницы В. Шубиной вошли повести «Сад», «Мода на короля Умберто», «Дичь» и рассказы «Богма, одержимый чистотой», «Посредник», «История мгновенного замужества Каролины Борткевич и еще две истории», «Торжество» и другие. Это вторая книга прозы писательницы. Она отмечена злободневностью, сочетающейся с пониманием человеческих, социальных, экономических проблем нашего общества.
Эта книга – о конце света, поэтому в ней говорится о диетических поваренных книгах, гуру самосовершенствования, ползающих в канализации преступниках, переутомленных редакторах, экономическом кризисе США и массовом возделывании полей люцерны. Кажется, один персонаж по ходу сюжета теряет палец. Это история Апокалипсиса Приятных Дней. Она повествует о смертельной чуме человеческого счастья, эпидемии теплых пушистых объятий и таинственном трейлере на самом краю пустыни… Все остальное в книге – вранье. Просто помните, что Счастье™ близко – очень близко.
Дэниел Пекан Кембридж живет в очень специальной вселенной. Он не в состоянии входить в лифт, жить в отеле выше третьего этажа, пользоваться телефоном и общественными уборными. Совокупная мощность лампочек, включенных в его квартире, должна быть не менее 1125 ватт. Но он гениально считает в уме и думает, что способен на такое плохо поддающееся анализу чувство, как любовь. А его проводник в мир обычных людей - годовалый малыш по имени Тедди…Стив Мартин - выдающийся комический актер современности, прозаик, сценарист и драматург.
От лука плачут. Это факт. Поэтому, когда в Покойницкий Замок вторгается банда лукоедов, помешанных на изучении человеческой физиологии, со своими дождемерами, экс-заключенными и ядовитыми рептилиями и начинает вести раскопки прямо в парадном зале, наследник Клейтон Клементин, носитель избыточных анатомических органов, тоже готов разрыдаться. Но читатели «Лукоедов» смеются уже тридцать лет. И никак не могут остановиться…Американо-ирландский писатель Джеймс Патрик Данливи (р. 1926) написал один из самых оригинальных сюрреалистических романов XX века.Комический эпос «Лукоеды» — впервые на русском языке.Дж.