Пансионат на Страндвеген - [41]

— С младшим братом Альгота я училась в одном классе, — сказала Лилиан. — Альгот был очень сильным, тренированным парнем. Он даже выступал в Мальмё на легкоатлетических со ревнованиях.

— Убийца ограбил свою жертву?

— Нет, не взял ничего. Только вынул нож и сбежал. От правляясь в обход, полицейский взял с собой пистолет; мы на шли его в кармане убитого вместе с деньгами и документами. Об ограблении нет и речи.

— Тогда что? — спросила госпожа Бранде, которая, вопре ки обыкновению, тоже была в столовой. Сегодня никто не завтракал в своей комнате. Еще бы, такая сенсация! — Опять убийство. Уже третье за одну неделю. Когда это кончится?

— Боюсь, что не смогу ответить на ваш вопрос.

•— Но ведь вы полицейские, вы должны что-то сделать. — Нора Линднер атаковала следователя. — Уехать нам нельзя. Мы должны сидеть и ждать, когда придет наша очередь и этот сумасшедший каждому придумает свою смерть?

— Вы ошибаетесь, это не сумасшедший. Я вас уверяю, этот человек твердо знает, что делает, он планирует свое очередное преступление очень тщательно и осуществляет его с железной последовательностью. Я уверен, что ни вам, ни кому-либо дру гому в этом доме не грозит опасность.

— Так почему же нам нельзя уехать? — нервничала гос пожа Нора.

— Я просто не имею права задерживать вас. Это только моя просьба, чтобы вы не уезжали еще несколько дней, хотя бы до воскресенья.

Я ухватился за последние слова.

— Вы считаете, что к этому времени дело будет закончено?

— Может, и нет, но в вашем пребывании здесь уже не будет необходимости. К тому же погода исправляется. Зачем вам спешить?

— Нет уж, спасибо! Не могу себе простить, что выбралась в такое страшное место, где людей убивают чуть ли не каж дый день.

— Этого здесь никогда не было, — возмутилась госпожа Бранде. — Ломма — самое лучшее место отдыха во всей Скании.

Магнус Торг закончил завтрак и встал из-за стола.

— Снова надо допросить массу людей и наверняка опять ничего интересного не узнаю. Но что поделаешь, служба.

Когда он был уже в дверях, я остановил его и попросил уделить мне несколько минут. Он согласился, правда неохотно. Мы вошли в библиотеку.

— Мне кажется, следует провести одну проверку, — ска зал я. — Конечно, я не собираюсь вмешиваться в следствие, но все же считаю нужным высказать свое предположение.

— Какое?

— Старого поляка застрелили из пистолета «семерки». Та кой же пистолет был у Ольссона. Может, стоит проверить, не из этого ли оружия выпущена пуля, найденная в теле рыбака? Я, конечно, не думаю, что Ольссон мог быть убийцей, это нон сенс. Но у него были родные, младшие братья. У них есть то варищи. Нынешняя молодежь очень разная. Кто-нибудь из этих молодцов мог просто «попользоваться» пистолетом полицейского. Наверняка Ольссон его особенно не прятал, а брал с собой толь ко тогда, когда выходил на ночное дежурство.

— У вас, как всегда, много идей и новых теорий, — с от-тенком иронии заметил офицер. — Но вы правы. В этом деле нельзя упускать ни одной мелочи. Мы проведем эту экспертизу хотя бы для того, чтобы совесть была спокойна.

— Это я и имел в виду. Интересует меня еще один вопрос: вы сказали госпоже Норе: «Ни вам, ни кому-либо другому в этом доме не грозит опасность». Значит ли это, что кому-то она все же грозит?

— Мои слова следовало понимать именно так, — слегка усмехнулся Магнус Торг.

— Вы меня пугаете. Не далее как два дня назад вы говори ли, что следует ждать очередного преступления. И вот оно со вершилось.. Теперь вы предсказываете новые убийства? На чем основаны ваши мрачные пророчества? Может, вы знаете боль ше, чем говорите?

— Нет. Уверяю вас, доктор, я знаю не больше, чем вы, а возможно, и меньше. Я просто заметил, что все эти убийства складываются в цепочку, логическую цепочку. Да я уже гово рил об этом на совете. Преступник ступил на путь, с которого нет возврата.

— Верно, говорили, и я стараюсь это понять, но пока не могу, не улавливаю вашей мысли.

— В развитии событий есть железная логика.

— Я ее не вижу. Можно еще понять два первых убийства. Обе жертвы связывал один факт: они были когда-то узниками гитлеровского концлагеря. Это дает основание для самых раз личных предположений. Одно из них я высказал на совете. Могут быть и другие: лагерные счеты, месть, обладание какой-то тайной, компрометирующей кого-то, возможно, одного из сильных мира сего. Ведь в этих лагерях были люди, которые сегодня управляют целыми странами, стали министрами и ди ректорами гигантских концернов. Может, рука одного из них дотянулась до этих двоих? Может, и был прав директор Янссон, предполагая, что его мать опасалась мести гитлеровцев; она могла опознать одного из них. Правда, с этим не очень вяжет ся исчезновение драгоценностей, но все же здесь еще можно что-то понять. А вот убийство Ольссона я не могу объяснить никак. Чем и кому мог навредить рядовой полицейский из ма ленького местечка? И даже готов согласиться с Норой Линднер, что эти убийства — дело рук какого-то маньяка.

— Нет, доктор.

— В таком случае?..

— Подумайте, почему эти люди погибли один за другим?

— Не вижу никакой связи между ними.

— А я вижу. Каждый из них владел какой-то тайной. Тай ной, которая грозила преступнику разоблачением.