Пансионат на Страндвеген - [42]

— Общей тайной? Какой же?

— Какой? Не знаю. Но не думаю, чтобы это была одна и та же тайна. Наоборот. Каждый из них что-то знал, но не то, что остальные двое. Зато каждая тайна разоблачала убийцу, потому они все и погибли один за другим.

— Это очень сложно. Ведь Ольссон был полицейский. Если бы он знал или хотя бы догадывался, кто преступник, он дол жен был немедленно сообщить начальству, прежде всего вам, ведь он знал, что вы ведете следствие.

— Все верно. Но Ольссон мог не догадываться, кто убийца. Он мог оказаться свидетелем какого-то факта, который не счел достойным внимания. Он просто не понял, что этот факт может быть ключом к нашему делу. Но убийца это знал и потому ре шил убрать Ольссона.

— А до этого убил старого поляка и еще раньше — госпо жу Янссон?

— Да! Именно так. Госпожа Янссон знала что-то о прошлом своего убийцы. Она как-то проявила это знание и потому по гибла. Очередной жертвой оказался рыбак, так как он встречал ся со своей богатой соотечественницей. Убийца знал или пред полагал, что госпожа Янссон поделилась своими подозрениями с этим человеком. Что остается делать убийце? Ничего другого, как избавиться и от второго свидетеля.

— Ну а при чем здесь полицейский?

— Он тоже оказался каким-то образом втянут в круг тра гических событий. Не знаю как, но не сомневаюсь в этом.

— Что общего было у него с ними? Уверен, что с госпожой Янссон он не обменялся и словом. Старого поляка он знал, как и все жители Ломмы. Но уже разница в возрасте исключает их близкое знакомство. Да вы и сами выяснили, что у рыбака здесь не было друзей, он как-то сторонился всех.

— Могла существовать какая-то связь между Ольссоном и преступником, даже простая случайность. Например, Ольссон встретил старого рыбака, когда тот разговаривал со своим бу дущим убийцей. Или еще проще: полицейский, сидя в дежурке, заметил, что поздним вечером кто-то идет со стороны Арлёва, то есть с того конца Ломмы, где стоит домик поляка. Он либо вовсе забыл об этом, либо не связал этого человека с убийством, которое обнаружилось на следующий день. Но преступник ви дел Ольссона и боялся, что тот его вспомнит. Я привел вам очень простой, но весьма правдоподобный вариант, ведь поли цейский пост находится в одном из последних домов Ломмы со стороны Арлёва и удален от халупки старого рыбака не больше чем на двести метров.

— Таак... — заметил я, — это похоже на правду. Но если все было именно так, как вы говорите, то отсюда следует один вывод.

— Какой?

— Тот, что убийца — житель Ломмы, причем человек столь солидный и уважаемый, что местному полицейскому и в голову не пришло подозревать его в убийстве.

— Ясно, что нашего преступника никто в этом не подозре вает. Иначе он был бы уже в наших руках. Этот человек прекрас но маскируется, никому и в голову не приходит считать его убийцей. В том-то вся трудность.

— А мотив первого преступления? Он не вяжется с вашей концепцией. С госпожой Янссон что-то общее мог иметь только старый поляк. Никто из остальных обитателей Ломмы ее даже не знал. А значит, убийцей мог быть только рыбак или чело век, им подосланный.

— Итак, вы вернулись к своей первой версии? — заметил Магнус Торг.

— Я не вижу другой, которая объясняла бы ход событий. Моя теория не противоречит вашей. Наоборот, они дополняют друг друга. Застрелив старого рыбака, преступник возвращался домой и встретил Ольссона; возможно, тот увидел его из окна. Думаю, это был один из местных парней. А могло быть и так, как я говорил: этот тип свистнул у Ольссона пистолет, застре лил своего напарника, а тем временем полицейский хватился своего оружия.

— Мы узнаем, как было на самом деле.

— Когда?

— Когда поймаем преступника. Из его показаний.

— Надеюсь, это случится скоро.

— Я тоже надеюсь.

— Возвращаясь к опасности, о которой вы говорили, кому она, по-вашему, грозит?

— Прежде всего вам и мне.

— Почему?!

— Потому что мы знаем больше других. А значит, он мо жет сделать еще одну отчаянную попытку предотвратить разоб лачение. Что касается меня, я соблюдаю особую осторожность и вам то же советую.

— Вы это серьезно?

— Вполне серьезно. Повторяю, мы двое больше других знаем об убийце.

— Мы? Я ничего не знаю. Может быть, вы?

— Знаю, что ничего не знаю, — Магнус Торг процитировал Сократа. — А это уже очень много.

Мне больше ничего не удалось выудить у офицера полиции. Я даже склонен допустить, что весь этот разговор он затеял только для того, чтобы заинтриговать меня. Признаюсь, это ему удалось.

Разговор меня разволновал еще больше. Вообще я станов люсь совсем плох. Недурной же отпуск я себе придумал. При шлось проглотить две таблетки и пойти к себе. Пролежал весь день. Даже к обеду не спустился. Я чувствовал, что все равно не смогу проглотить и куска, приготовленного нашей почтенной госпожой Моберг. Только сейчас, вечером, я немного пришел в себя и пишу эти строки.

XI. Новый гость

Четверг, 15 июня.

В среду с утра и до самого вечера Магнус Торг с огромной энергией занимался расследованием нового убийства, убийства местного полицейского Альгота Ольссона. К сожалению, энер гия пропала зря. Не удалось обнаружить никаких следов пре ступника. Полицейские ходили по всей Ломме, из дома в дом, в поисках возможного свидетеля ночного происшествия. Спра шивали: кто поздно вечером ходил по шоссе или по пляжу.