Пансионат на Страндвеген - [43]

Таким образом удалось найти несколько человек, одни езди ли в Мальмё или Лунд и вернулись последним автобусом, дру гие засиделись у приятелей или в кафе.

Forste kriminalassistent допрашивал всех очень подробно; вы яснял время выхода из дому и возвращения домой. Это был •сизифов труд. И у каждого нашлось какое-то алиби, не говоря уже о том, что подозревать их в убийстве полицейского было бы чистейшим безумием. Но офицер полиции твердо решил прове рять даже явную бессмыслицу. В таком деле, как эти три убий ства, бессмыслица может оказаться правдой.

В результате еще один день оказался проведенным впустую. Снова полное фиаско.

Зато у нас в пансионате была небольшая сенсация. Утром, как раз когда наша компания собиралась в салоне, чтобы чем-нибудь занять еще один день неофициального заточения, в ко тором нас держал Магнус Торг, у калитки раздался звонок. Через минуту в дом вошел высокий мужчина, с проседью, лет около шестидесяти. Следовавшая за ним froken Лилиан несла небольшой чемоданчик из желтой кожи. При виде нас незнако мец слегка поклонился. Лилиан позвала госпожу Астрид Бранде, которая, обменявшись несколькими словами с новым гостем, по вела его наверх.

Когда Лилиан вернулась, мы забросали ее вопросами:

— Кто этот человек? Откуда приехал?

Ответ прозвучал как выстрел:

— Он из Стокгольма, из польского посольства. Приехал в связи с событиями в Ломме и остановится в нашем пансионате на несколько дней.

Поляк, да еще из посольства. Интересно! Очевидно, хочет вмешаться в следствие. Но зачем? Ведь и госпожа Янссон, и Тшечецкий были гражданами Швеции, поляки просто не имеют права совать сюда свой нос. Эти люди выбрали свободу в на шей прекрасной стране, и посольству коммунистического госу дарства тут нечего делать. Это типичное вмешательство в наши внутренние дела. Надеюсь, Магнус Торг объяснит вновь прибыв шему, что ему следует ближайшим поездом вернуться в Сток гольм.

— Он прекрасно говорит по-шведски. А какой интересный! — восхищалась Лилиан. — Хоть и пожилой, а не одна flicka мо жет потерять из-за него голову. И какой элегантный. Такой костюм не купить даже в «Domusie» или в «Nordiska».

Эти коммунисты умеют заниматься пропагандой. Не сказал ни слова, только приехал, а уж девчонка на его стороне.

Поскольку я решил отмечать в своем дневнике не только события, но и мою реакцию, я позволил себе записать и это нелестное мнение о приезжем. Признаюсь, оно было несколько поспешным, ибо, когда новый гость появился за столом во вре мя обеда, он оказался милейшим человеком. Оказывается, при ехал он потому, что лично знал госпожу Янссон и хотел бы помочь следствию, насколько это в его силах. Он сразу огово рился, что не собирается ни в коей мере вмешиваться в работу полиции. Витольд Овицкий, так звали представителя посольства, живет в Швеции уже двадцать лет, правда, с небольшим пере рывом. Поэтому он не только в совершенстве владеет языком, но даже переводит нашу литературу на польский.

Поскольку Магнуса Торга весь день не было в пансионате — он все еще пытался нащупать какой-то след и без конца опра шивал жителей Ломмы, — встреча господина Овицкого с офи цером полиции состоялась только за ужином. К моему велико му удивлению, forste kriminalassistent вовсе не был шокирован появлением этого человека, видно, он был предупрежден на чальством. Если так, то это еще одно очко в пользу дипломата. Наверно, он еще в Стокгольме связался с министерством и толь ко после этого приехал в Ломму.

После ужина Магнус Торг пригласил поляка в библиотеку. Я был доволен, когда он обратился и ко мне:

— Я думаю, господин доктор, вы нам не помешаете.

А дипломату пояснил:

— Доктор Нилеруд очень помогает нам в этом деле. Он пре красный хроникер и ведет дневник, весьма полезный для след ствия. Кроме того, господин Нилеруд — судебный врач. Правда, он на отдыхе и оказался здесь случайно, но тем не менее помог нам установить моменты смерти всех жертв этого таинственного убийцы.

Витольд Овицкий любезно улыбнулся.

— Конечно, — сказал он, — я не имею ничего против при сутствия господина Нилеруда. К тому же у меня нет каких-либо особых сведений. Просто я знал госпожу Янссон, и она уже после приезда в Ломму звонила в Стокгольм, на Карла веген, в наше посольство. Она разговаривала со мной. Посколь ку интересы следствия требуют выяснения контактов госпожи Янссон, я решил приехать сюда и сообщить вам некоторые под робности.

Теперь я все понял. Несомненно, Магнус Торг выяснил, ка кие междугородные переговоры велись из нашего пансионата в те дни, когда здесь была госпожа Янссон. Его не мог не заин тересовать разговор с посольством. Вот почему Овицкий оказал ся в Скании. Я уже пятнадцать лет работаю судебным врачом, у меня немалый опыт и все же я не могу заметить ни малей шего промаха в действиях этого молодого следователя. Он де лает все, что возможно, но успехов пока никаких. Что за про клятое дело!

Когда мы уселись в удобные кресла, Витольд Овицкий заго ворил:

— Я знаю госпожу Янссон очень давно, с тех самых пор, как она оказалась в Швеции. Тогда всех бывших заключенных гитлеровских концлагерей, доставленных в эту страну, благода ря акции Фольке Бернадота поместили в больницы и дома от дыха. Там эти люди постепенно восстанавливали здоровье и душевное равновесие, утраченное в страшных лагерях. Наше посольство поддерживало постоянные контакты как со швед скими властями, так и с бывшими заключенными польского происхождения. Тогда я и познакомился с Марией Янссон. Мне довелось узнать историю ее жизни.