Панкомат - [52]

Если что, я его лично убью.

Нет, я не согнусь под гнетом облома, если что. Я буду действовать. Мы должны разговаривать на своем собственном языке. Пусть это будет язык змеи, которая таит свои мысли и свою правду. Змея кусает себя за хвост. Снова звонит Вика. Она шепчет. Я ей шепчу. Это напоминает идиотизм, и это и есть идиотизм. Мне с Викой не по пути, я знаю. Но никто не может меня остановить. Кровь полна алкоголя. Мы не способны действовать на трезвую. Вика кажется такой родной, и я кусаю себя за руку, чтобы избавиться от этого наваждения. Таксист думает, что я — обыкновенный пьяный пассажир. Чисто пассажир. С таких всегда берут в два раза больше. Я рассказываю ему о том, как мы сидели на работе, и что я выпил немного.

— Местный? — спрашивает он.

— В смысле?

— А я — нет. Я уже год в Москве.

— И как?

— Не жалуюсь. Я с Украины.

— Как оно, на Украине?

— Да как. Ничего хорошего. Знаешь, извини. Не понимаю я местных, коренных, москвичей.

— А что так?

Тут ему позвонили, и он стал говорить с товарищем:

— Нет, Вась.

— Нет, Вась, спроси у Васи.

— Вась, нет, Вась.

— Нет, Вась, я вчера заходил до Васи. Да, Вась. Да. Нет. Чо! А? А? А? Нет. Я же говорю, Вась, спроси у Васи. Да, Вась, он, Вась, у Васи спросит. А?

….В аэропорту встретил я толпу нашу. Саша Сэй, Петр, Юрий, Зе. Акция еще не закончилась. Но нам лишь оставалось улететь. В пункте назначения у нас были люди, которые принимали груз. Я ни о чем не думал. Я понимал, что новый роман, написанный своими действиями, еще только начинается, и то, какие главы будут написаны в нем дальнейшем, зависит от меня. Я даже не хотел полагаться на Петра. Нет, я доверял ему. Но я был гораздо техничнее всех остальных. Я понимал, что лидер теперь — я, а Петр — он генератор идей и наше лицо в ближайшем будущем. Это неожиданно, но это так.

— Надо выпить перед полетом, — сказал Юрий.

— Я знаю, — ответил я.

— Коньяку?

— Коньяку. Конечно. Берется коньяк за горлышко. Именно так. Вынимается уверенной рукой и просвечивается божьим светом. Подносится к глазам. Глаза смотрят через стекло, коньяк смотрит через глаза в душу. После этого его разливают по бокалам и закусывают лимоном.

— Ты романтик.

— Да. Я — поэт.

— Ты?

— Я понял это только сейчас. В эту секунду.

Юрий стал наливать. Мы выпили, стоя подле аэропортовского табло.

— Великая французская революция намечалась так же, — сказал Петр, — они тоже пили, мечтая о будущем.

— Результат не имеет значения, — произнес я, — рай земной, что ли, мы ищем? Тогда надо ехать в Африку, где первобытным племенам многое понятно из того, что нам непонятно. Я где-то уже слышал о революции в Африке.

— Поехали в Африку, — засмеялся Саша Сэй, — создадим свою империю. Будем королями. Ты будешь нашим мозгом. Ты создашь технологии, с помощью которых мы будем обороняться от американцев.

— Да. Чисто в Африку.

— А что? Ты бы сейчас сумел — вот так, вдруг.

— Да.

— Ладно.

— Убери бутылку. Мусора.

— А.

Объявили посадку.

— Я надеюсь, пацаны, — сказал я, волнуясь, — что через десять минут я выпью с вами еще по одной рюмке в салоне самолета. Мы проводим Москву, а в следующий раз к ее воротам будет прибит щит. Я сделал много. Теперь нам осталось лишь технично завершить всю операцию. Но и это — не конец. Впереди еще много и много. Нам никогда не сойти с этого корабля.

— Да, — согласился Петр, — в путь.

Глава 11

… Сижу в офисе. Открыл окно. Курю. Нет ничего, даже мыслей. Иногда революции неизбежный. Они возникают в местах сосредоточения, даже не местах, в узлах временных отрезков, где сосредоточены новые люди. Дым летит в окно, уходя в шум города. Все хорошо. Представим себе, что время — организм. В нем есть определенный набор клеток, и каждая клетка отвечает за свой сегмент. Это — большая машина. Петр — странная, неожиданная модификация этих клеток. Не будь Петра, в организм бы не выделилось некое вещество, которое уловили другие. Например, я. Я знаю много людей, которые любят говорить о внешней и внутренней политике. Они считают, что, глядя в телевизор, можно быть специалистом. В их присутствии мне всегда хотелось молчать. Я не знаю, что тут можно сказать. Если ты хочешь поставить их на место, это одно. Но, в плане глобальной скуки, это делать не обязательно.

— Кого ты знаешь? — могут спросить они вдруг.

Но теперь это не имеет значения. Именно мы — на самом острие.

— Валерий, к вам журналист, — говорит секретарша.

— Сейчас. Через пять минут.

— Чудес нет, — говорю я пятью минутами раньше, — как вас зовут?

— Иван.

— Иван. Эта штука баксов — вашему редактору. Он в курсе. То есть, он в курсе, что здесь — штука. Ну, ты меня понял. Вот твоя пятихатка. Работаем плотно. Если что-то не понятно, звонишь мне. Можешь подъезжать сюда в любое время и консультироваться. Тут почти всегда кто-то есть на месте. Лучше, конечно, разговаривать со мной, но если будет кто-то другой — это ничего. Статьи. Заметки. Рассказы родным и близким. Слушай, давай, может, накатишь?

— Я… Ну…

— Да ладно ломаться, слышишь. Все нормально. Я ж тебе говорю, сильно лезть из кожи вон ни к чему. Я не заставляю тебя делать супер качество. Делай так, как можешь. И все. Не нужно невероятного. Все делается классически. Мы — цивилизованная молодежь. Мы учим мыслить корпоративно. Мы — не за революцию. Мы просто за здоровое отношение к вещам. Ну, и это самое, подарки там от кандидата… Ты сам подумай, кому и когда кандидат что дарил. Телек там бабушке подарил, ложки детскому саду, шприцы — больнице, ну и все такое. Много не надо. Мало — тоже не надо. Если будет много, люди сразу поймут, что это все лажа. А то я вот открыл специальную газету «Вперед!» кандидата Сергея Мужикова. Серега, я знаю, он раньше на районе вообще братан был. Рынок весь под ним был. Головы ломали. Хаты отбирали. Он неплохие бабки на бандитизме сшиб, и почти все это знают. Особенно — на районе. А сейчас он — директор крупной фирмы. Я уж не говорю, как он им стал. Видно, старого директора в шею выгнали. Может — прибили, я не знаю. Ну, так в этой газете — столько разной чепухи. Он вроде так много понадарил бабушкам и старушкам, детским садам там, школам, ну, ты понял. Мы хотим в меру дарить. Лучше — наш рок, корпоративные клубы, развитие творческой мысли у молодежи. Это, по крайней мере, так и есть. Некоторые движения подняты нами. Вот. Никакой лажи в этом нет. И мы делали это не ради выборов, а просто потому, что всем это было интересно. Если же качество будет вообще отличным, мы, конечно, доплатим. Я ведь знаю, что молодым специалистам почти ничего в нашей региональной прессе не платят. Тысячи три, правда? Ну вот. Мы ведь это понимаем. Кто выступит за нас, тот не прогадает. В отличие от всех этих Мужиковых, мы не хватать идем. Я даже уверен, что мы — единственная организация, которая не ради хватания лезет во власть. Все остальные — просто жулики. Народ это прекрасно понимает. Нужно, чтобы нам поверили. Ну, давай, потяни водочки. Закусывай. Вот, держи. Огурчики. Вот, смотри. Это — наши авторы. Много пишут о коммерческой и некоммерческой корпоративности.