Пандемия - [45]

24.11. Полночи просидел в лаборатории. Читал отчеты, пытаясь понять, где кроется причина наших неудач. На первый взгляд все легко и просто. Вирус внедряется в организм человека и тот, в ответ на вторжение и размножение из-за реакции иммунной системы в легочной ткани вызывает резкое нарастание уровня провоспалительных цитокинов. Эти низкомолекулярные белковые вещества, продуцируемые клетками и способные регулировать их активность, быстро заполняют инфицированную легочную ткань, и происходит так называемый «цитокиновый шторм», что и вызывает смерть пациентов. В сайте расщепления молекулы гемагглютинина на две субъединицы, множественные последовательности основных аминокислот (МАП), что является главным признаком патогенности возбудителя для кур. Гемагглютинин легко расщепляется не только трипсино-подобными протеазами, присутствующими в клетках респираторного тракта человека и кишечника птиц, но и убиквитарными фурино-подобными протеазами, которые экспрессируются в самых различных тканях, что придает патогенным вирусам способность поражать разные системы и органы.

Однако дальнейшего продвижения вирус не осуществляет. Замена одного гена на другой, практически не изменяет картину воздействия вируса на иммунную систему человека, но и степень его мобильности в плане передачи от одного больного к другому не увеличивается. Кроме того, время от момента заражения до смерти подопытного, так же не сокращается и составляет 8-10 дней, что слишком много. Необходимо как минимум втрое ускорить процесс его биологической активности, однако метаболизм остается на прежнем уровне. Где ошибка? Гальперин предложил определить в камеру как минимум пять испытуемых и, заражая одного, засекать время заболевания остальных. Пожалуй, он прав. Необходимо завтра же дать Али указание, что необходимо срочно увеличить число подопытных.

27.11. Время так уплотнилось, даже совсем забыл, что сегодня воскресенье. Вспомнил об этом только к вечеру, когда давал указания, относительно кремации двух скончавшихся. Сколько их уже? По-моему пошла вторая сотня. Если нас когда-нибудь раскроют, то это место по праву может войти в анналы истории XXI века, как место, где проводились чудовищные эксперименты над людьми. А если установят памятную доску, я согласен, чтобы мое имя было в числе первых. Бред сумасшедшего, и это только после одного стакана. Борис мирится с тем, что я пью, но видимо его терпению скоро придет конец, тем более, что результатов нет, а время играет против нас. Где выход?

28.11. Утром Надежда провела молекулярно-генетический анализ последних результатов. Есть что-то интересное, но чтобы убедиться, нужно повторить тесты на испытуемых. Анализ показал, что скорость роста цитокинов увеличилась на двести процентов. Такого еще не было. Возможно это первый шаг на пути к созданию полноценного вируса, способного продуцировать себя внутри организма и передаваться по воздуху. Победа близка, но радоваться еще рано, нужны тесты и тесты.

29.11. Борис нервничает и есть от чего. Время неумолимо бежит, а желаемого результата пока нет. Есть что-то, что обнадеживает, но это все не то. Сегодня он сорвался, и я впервые за последнее время видел его гневно кричащим из-за пустячной оплошности, которую допустили последний раз при повторном заборе анализа у инфицированных. Колба с анализом разбилась прямо в лаборатории, а Борис в это время находился там. Мы были в респираторах, а он стоял рядом. Выбежал, зажав рот рукой и потом весь день пил коньяк. К вечеру набрался так, что я впервые видел его по настоящему пьяным. Но перед этим он устроил скандал. Я отвернулся и, улыбаясь, пошел к себе. Вот что значит, цена жизни. Интересно, что чувствуют те, кто сидит в этих железных ящиках, и ждёт смерти? Самое хреновое, это очищать после них помещение. Большинство, на второй стадии заражения теряют сознание, и их начинает рвать с кровью. К концу, помещение имеет ужасающий вид. Можно сдавать в аренду, чтобы снимать фильмы ужасов.

30.11. Утром был тяжелый разговор с Борисом. Мы сидели вдвоем на кухне. Он сказал, что Асланов стал тревожиться, что нет реальных результатов. Если мы не уложимся в отведенный срок, максимум, что он сможет выбить, это месяц, от силы полтора. Я налил себе водки, но Борис выплеснул её в раковину и раскричался, чтобы я не смел пить. Я сказал, что это мое дело, если захочу, начну колоться. Он посмотрел мрачно на меня и промолчал, хотя я чувствовал, что он хочет высказать мне свое отношение к происходящему, но боится, что мы оба сорвемся и наговорим друг другу разных гадостей, или что я действительно возьму и начну колоть себе всякую дрянь. Проклятье, как жить дальше? После разговора, ушел злой, но в лаборатории все равно выпил спирта, и сразу полегчало.

Ближе к вечеру имел разговор с Новиковым. Леонид Сергеевич подошел ко мне, когда все разошлись, и только Гальперин продолжал чем-то заниматься в дальнем углу, своего рабочего места. Подсев, он неожиданно заговорил о том, сдержим ли мы свое обещание и отпустим его и дочь, взятую в качестве заложницы, в случае, если добьемся успеха? Я сказал, что он может быть полностью уверен. Хотя, про себя подумал, как наивен бывает человек, когда дело касается жизни и смерти. На кону стоят громадные деньги, позади гора трупов, и жизнь еще двух десятков людей уже ничего не решает. И все же, он надеется, что мы сдержим слово и отпустим их на все четыре стороны. Поразительно!