Михаил и Марселина заняли свои места в шатле и полетели в сторону корабля. Какое-то время ничего говорить не хотелось, обоих переполняли чувства, словно они прикоснулись к чему-то таинственному и волшебному. Вероятно, так оно и было, ибо перед глазами все еще стоял образ инопланетного посланца, прилетевшего в эту галактику десятки тысяч лет назад. Это трудно было себе представить, еще труднее поверить, что такое возможно. И все же, это было, наяву, совсем недавно.
Михаил попробовал прочитать мысли Марселины, однако у него ничего не получилось. Зажмурив глаза, он снова попытался, но услышал лишь шум, напоминающий звук прибоя.
"Досадно, впрочем, наверное, это не самое главное, что хотел передать мне астронавт из прошлого", — подумал Михаил и, улыбнувшись, посмотрел на Марселину.
— Знаешь, наверное, ради такого стоило оказаться в другой галактике, чтобы увидеть своими глазами наших далеких предков, — тихо произнесла она.
— То, что мы чем-то похожи на него, не означает, что он наш далекий предок. Вот если бы удалось взять образец его ДНК и исследовать, тогда можно было многое узнать и о нем и о нас.
— А если снова попробовать открыть сферу? Если получилось раз, то и второй может получиться.
— Не факт. Но пока об этом говорить рано.
— Рано! Но почему?, — с удивлением спросила Марселина.
— Видишь ли, я не могу до конца понять, кто такой Боянов. Что он за человек, какие цели преследует и что предпримет, когда придет время и установка на инопланетном корабле откроет проход в нашу галактику.
— Ты так говоришь о нем, словно в чем-то подозреваешь.
— Я не подозреваю, но и не доверяю. Есть хорошая пословица — мягко стелет, да жестко спать.
— Надо же, ты знаком с фольклором?
— Нет, так говорила моя бабушка, у которой я гостил в детстве.
— Понятно. И что же тебе в нем не нравится?
— Я же сказал, я не до конца ему доверяю. Его прислала компания, а до этого Коэна, который тоже сначала всем казался белым и пушистым. Боянов не успел прилететь, как сразу начал с убийства. Потом стрелял в Каиссу, а теперь прикладывает все усилия, чтобы доказать всем, что так было необходимо в общих интересах. И потом, почему он не хочет пробудить из капсул экипаж нашего корабля? Ведь они не имеют отношения к команде, которую привез Коэн. Не увязывается это с тем образом, который он сейчас пытается всем навязать, понимаешь меня?
— Да, в этом я с тобой согласна, но речь идет не о нём, а о научных исследованиях.
— Вот именно. Я не уверен, что расскажи мы ему о том, что видели, это будет правильным решением с нашей стороны. Во всяком случае, сейчас.
— Ты хочешь сказать, что мы никому и ничего не расскажем? Но это же настолько грандиозное открытие, что я не понимаю, зачем это скрывать?
— Марси, — как можно спокойнее, произнес Михаил и, взял её ладонь в свою руку, — пойми, не время пока об этом кому бы то ни было рассказывать. Если бы мы были дома, в родной галактике, другое дело. Это произвело бы эффект, вероятно галактического масштаба. А сейчас все направлено на то, чтобы исследовать инопланетный корабль и привезти для компании новые технологии и не более того. А раз так, то я не уверен, что компанию вообще интересует наша судьба, всех, кто здесь находится, а значит, для мира все останется в тайне, а мы всего лишь свидетели, которые слишком много знают.
— Ты хочешь сказать, что компания утаит от мира сам факт существования инопланетного корабля? Но о нем уже знают десятки людей. Мы, ученые, экипажи обоих кораблей, охранники или как там они себя называют. Разве можно скрыть от мира такое открытие? Ты меня удивляешь.
— Можно, Марси. Еще как можно, — тяжело вздохнув, ответил Михаил, — Я ведь рассказывал тебе, как погибла моя жена, и что происходило потом. Цель компании знания, которые таятся в корабле, а вовсе не сам корабль и уж тем более не сенсация в мировой прессе о событиях, которые происходили и происходят вокруг него в неведомой никому галактике Гахр.
