Памятник Дюку - [30]
Как только Ругге кончил играть, Семеницкий привстал и хлопнул в ладоши.
— А ну, послушайте теперь меня! Я спою!
— Ого! — воскликнул Емельянов. — Так ты оказывается у нас талант!
— Талант! — весело отозвался Семеницкий. — Да еще какой!.. Вы все знаете песню «Любимый город может спать спокойно…»?
— Все! — хором ответили мы.
— Тогда дружней подтягивайте!
Ну и голос, оказывается, у Семеницкого! Стекла задребезжали!.. Мы тоже пели кто как умел, но правильно пел лишь он один. Ругге и Брюннер, не зная слов, как могли, подтягивали нам.
Но почему не слышно женского голоса?
Я оборачиваюсь к Варваре Петровне уже на правах доброго знакомого; мне кажется, что отношения между нами благодаря тому, что мы сидим за одним столом, восстановлены. Она, оказывается, тоже поет, только очень тихо. Но что это?
Я еще не отдаю себе в этом ясного отчета, но чувствую, что мой слух начинает раздражать назойливая дробь: «тук! тук! тук! тук!» Дятел стучит и стучит глуховато и назойливо. А от этих дятлов, которые круглыми сутками стучат в эфире, я уже дьявольски устал!
Все поют, а я невольно ищу взглядом, кто же это стучит. И вдруг мой взгляд притягивают руки Крума. Средний палец его правой руки с методичностью телеграфного ключа долбит и долбит по скатерти. Наверно, Крум просто нервничает. Но почему же тогда его взгляд так пристален, почему он устремлен на Варвару Петровну?.. Она, конечно, давно заметила, что Крум проявляет к ней интерес, но упорно старается избегать его взгляда.
И когда я сосредоточил свой слух, перестук Крума стал для меня выстраиваться в какую-то систему.
Точка… Точка… Тире…
Теперь я уже внимательно слушаю. А Крум стучит, стучит, стучит.
И я уже совершенно точно понимаю, что именно он методически выстукивает всего два слова, бесконечно их повторяя:
— Фрау… фрау… СОС… СОС…
Конечно, Варвара Петровна не знает азбуки Морзе. Но, может быть, Крум рассчитывает на то, что кто-то его все же поймет?
А немцы? Нет, ни Ругге, ни Брюннер не прислушиваются к его стуку. Возможно, тоже не знают азбуки Морзе или им просто в голову не приходит, что он ею воспользовался.
Я подаюсь вперед так, чтобы привлечь внимание Крума и, положив руку на край стола, негромко стучу, повторяя его собственный текст:
— Ф-р-а-у … ф-р-а-у… С-о-с… С-о-с…
Как только я стал отвечать, Крум умолк. И по его напряженному взгляду я понял, что он вслушивается, стараясь уловить смысл того, что передаю я.
Нам здорово мешал нестройный хор, старательно выводящий слова «Катюши», но песня одновременно и прикрывала, отвлекая внимание от нашего с Крумом перестука.
Наконец, он понял, что я повторил его слова, и слабо улыбнулся одними глазами. Я легонько кивнул в сторону Варвары Петровны. Он выразительно повел бровью.
Брюннер и Ругге, казалось, так ничего и не заметили. Действительно, надо быть профессиональными радистами, чтобы войти в контакт друг с другом, ничем себя не выдавая.
Теперь Крум перестал стучать, исподволь наблюдая за мной. А я напряженно думал: что же все это может означать? Несомненно, ему нужно что-то сказать Варваре Петровне. И притом крайне важное. СОС — международный сигнал бедствия. Крум передал его, вероятно, для того, чтобы подчеркнуть срочную необходимость разговора.
Я нагнулся к Евлахову.
— Крум хочет разговаривать с Варварой Петровной с помощью телеграфного кода, — шепнул я, не вдаваясь в подробности того, как я это узнал. — У него крайне важное дело!
Евлахов умел понимать с полуслова. Он почти не прерывал своего пения и только улыбнулся, как бы в ответ на услышанную от меня шутку.
Теперь я заметил, что Крум переместил свое внимание на Евлахова. А тот пел и пел, словно забыв о моих словах. Время тянулось, и Крум стал снова нервничать. Тогда я несколько раз выстукал по международному коду:
— Ваш сигнал принят… Ваш сигнал принят…
Крум понял. Несомненно, он не хотел ни о чем говорить в присутствии Брюннера и Ругге. И то, что он искал с нами связи, подвергая себя риску, свидетельствовало о серьезности его цели.
Теперь я вновь вспомнил Гуго Криммера. Не один ли из таких, как он, сидит передо мной? И нужно сделать все, чтобы помочь ему!
Я снова повернулся к Евлахову.
— Крум нервничает! — шепнул я. — Надо что-то делать!
И вот «Катюша» допета до конца. Евлахов, даже не взглянув в мою сторону, поднялся и весело крикнул:
— А теперь предлагаю потанцевать! Давайте раздвинем столы!
— Да ты что?! — засмеялся Емельянов. — У нас же только одна дама — Варвара Петровна!
— Действительно, — усмехнулся Данилов.
— Ничего! Пусть Варвара Петровна потанцует с нашими гостями!
Мы с Курбатовым быстро отодвинули свой стол вправо, Евлахов с Семеницким свой стол влево. И уже сложившийся круг сразу распался. Я заметил, что это озадачило Брюннера. Он что-то сказал Ругге, подошел к Круму и встал позади него.
Евлахов крикнул:
— Варвара Петровна, попросите Ругге сыграть что-нибудь веселое! Фокстрот там какой-нибудь. И пригласите Брюннера потанцевать!
Варвара Петровна поговорила с Ругге, тот перехватил разрешающий взгляд Брюннера, снова приложил к губам гармонику и заиграл быстрый фокстрот.
— Ну, Варвара Петровна, гости ждут! — по-хозяйски широко развел руками Евлахов.
В книге рассказывается о работе советских разведчиков и подпольщиков в оккупированной фашистскими захватчиками Одессе.Для среднего и старшего возраста. Рисунки В. Васильева.
Повесть «Пять дней» воссоздает образ выдающегося советского полководца генерала Н. Ф. Ватутина.
Весной 1943 года, во время наступления наших войск под Белгородом, дивизия, в которой находился Александр Воинов, встретила группу партизан. Партизаны успешно действовали в тылу врага, а теперь вышли на соединение с войсками Советской Армии. Среди них было несколько ребят — мальчиков и девочек — лет двенадцати-тринадцати. В те суровые годы немало подростков прибивалось к партизанским отрядам. Когда возникала возможность их отправляли на Большую землю. Однако сделать это удавалось не всегда, и ребятам приходилось делить трудности партизанской жизни наравне со взрослыми.
В книгу включены цикл рассказов о жизни генерала Ватутина и повесть «Пять дней», посвященная его деятельности на Юго-Западном фронте в дни окружения и разгрома гитлеровцев под Сталинградом. Образ генерала Ватутина, одного из виднейших советских полководцев, рисуется автором в тесной связи с важнейшими военными операциями, в которых Ватутин принимал участие. Прославленный полководец изображается писателем в постоянном общении с солдатами и офицерами, с населением. Генерал Ватутин предстает в книге как народный герой, посвятивший всю свою жизнь защите Родины.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Над романом «Привал на Эльбе» П. Елисеев работал двенадцать лет. В основу произведения положены фронтовые и послевоенные события, участником которых являлся и автор романа.
Проза эта насквозь пародийна, но сквозь страницы прорастает что-то новое, ни на что не похожее. Действие происходит в стране, где мучаются собой люди с узнаваемыми доморощенными фамилиями, но границы этой страны надмирны. Мир Рагозина полон осязаемых деталей, битком набит запахами, реален до рези в глазах, но неузнаваем. Полный набор известных мировых сюжетов в наличии, но они прокручиваются на месте, как гайки с сорванной резьбой. Традиционные литценности рассыпаются, превращаются в труху… Это очень озорная проза.
Вернувшись домой после боевых действий в Чечне, наши офицеры и солдаты на вопрос «Как там, на войне?» больше молчат или мрачно отшучиваются, ведь война — всегда боль душевная, физическая, и сражавшиеся с регулярной дудаевской армией, ичкерийскими террористами, боевиками российские воины не хотят травмировать родных своими переживаниями. Чтобы смысл внутренней жизни и боевой работы тех, кто воевал в Чечне, стал понятнее их женам, сестрам, родителям, писатель Виталий Носков назвал свою документальнохудожественную книгу «Спецназ.
К 60-летию Вооруженных Сил СССР. Повесть об авиаторах, мужественно сражавшихся в годы Великой Отечественной войны в Заполярье. Ее автор — участник событий, военком и командир эскадрильи. В книге ярко показаны интернациональная миссия советского народа, дружба советских людей с норвежскими патриотами.
Заложник – это человек, который находится во власти преступников. Сказанное не значит, что он вообще лишен возможности бороться за благополучное разрешение той ситуации, в которой оказался. Напротив, от его поведения зависит многое. Выбор правильной линии поведения требует наличия соответствующих знаний. Таковыми должны обладать потенциальные жертвы террористических актов и захвата помещений.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Баламут» — повесть об озорном колхозном парне Олеге Плугареве, обретшем свою первую и настоящую любовь, в другой повести «Дашура» — писатель рисует трудную судьбу молодой женщины-волжанки. Рассказы В. Баныкина полны любви к родной природе России и веры в счастливое будущее человека, преобразующего мир.
Далеко, в больших снегах, затерялась сибирская деревня. Почти одновременно приезжают туда молодая учительница Катя Холшевникова с мужем-агрономом и художник Андрей Уфимцев. Художник, воспитанный деревней, и городская женщина, впервые столкнувшаяся с ее традициями и бытом, по-разному и видят и оценивают людей. О жизни в сегодняшней деревне, о современной интеллигенции, ее поисках, раздумьях, о нравственной высоте чувств и рассказывает новая повесть В. Коньякова «Снегири горят на снегу». Повесть «Не прячьте скрипки в футлярах» знакомит читателя с судьбой подростка, чья юность совпала с тягчайшим испытанием нашей страны: шла Великая Отечественная война Здание сибирской школы, переоборудованное в завод, тяжелый труд, недоедание, дома — холод и эвакуированные… Но повесть написана так, что все обстоятельства в ней, как ни важны они, — это фон, на котором показана по-настоящему благородная натура русского человека.
Лариса Федорова — писательница лирического склада. О чем бы ни шла речь в ее произведениях: о горькой неразделенной любви («Не лги себе»), о любви счастливой, но короткой («Катя Уржумова»), о крушении семьи («Иван да Марья»), в центре этих произведений стоят люди, жадные к жизни, к труду, к добру, непримиримые ко всему мещанскому, тусклому. Лариса Федорова родилась в Тюмени. В 1950 году окончила Литературный институт имени Горького. Несколько лет работала разъездным корреспондентом журналов «Крокодил», «Смена», «Советская женщина».
Роман ленинградского писателя Вильяма Козлова «Три версты с гаком» посвящен сегодняшним людям небольшого рабочего поселка средней полосы России, затерянного среди сосновых лесов и голубых озер. В поселок приезжает жить главный герои романа — молодой художник Артем Тимашев. Здесь он сталкивается с самыми разными людьми, здесь приходят к нему большая любовь.Далеко от города живут герои романа, но в их судьбах, как в капле воды, отражаются все перемены, происходящие в стране.Повесть «Я спешу за счастьем» впервые была издана в 1903 году и вызвала большой отклик у читателей и в прессе.