Палец на спуске - [67]
Само слово «война» звучит так, что ни с чем другим не сопоставишь. Якуб застыл на месте.
Когда быстро перелистываешь иллюстрированную книгу, одна картинка сменяет другую, и ничего не видишь, ничего не прочтешь. Так было и с Якубом. А потом сознание стало яснее. Вспомнились возбужденные лица, злые выкрики: «Вы бросили людей в тюрьмы, вы делали это после Февраля!» Клевета и выпады по радио и телевидению. Совершенно непонятные выступления работников центрального комитета партии. Партия на грани разложения! Лиловый блеск в глазах пана Беранека. Слухи о списках коммунистов, в которых против каждого нарисован уличный фонарь. Слухи о тайных складах оружия. Слухи ли только? А самоубийства честных коммунистов, которых затравили…
Значит, контрреволюция подняла голову и открыто перешла в наступление?
Якубу это было давно известно, но только сейчас он почувствовал чуть ли не каждым нервом, что она не ограничится только разговорами и руганью. Она будет убивать! Почувствовалось ощущение пустоты, о котором старики говорят: «Смерть постучалась».
«Не верю!»
Включая радиоприемник, Якуб вспомнил вчерашние слова Вацлава по телефону: «Нахожусь, отец, под домашним арестом… за то, что выполнил долг воина чехословацкой Народной армии и выполнил требования присяги…»
По радио раздавались звуки государственного гимна, после чего взволнованный женский голос произнес: «Граждане, это последние минуты, когда вы слушаете свободное чехословацкое радио. Русские занимают радио!»
Якуб сначала не понял, но, сообразив, улыбнулся:
— Закир Измайлов пришел вовремя!
Но не торопись, Якуб! Твоя улыбка преждевременна. Правда, не потекут потоки крови, как это было двенадцать лет назад в Венгрии и как это будет еще долго и везде, где на плесени вырастают ядовитые грибы. В Чехословакии не будет сосед стрелять в соседа, и с этого момента Чехословакия не станет, подобно коварному шарику на рулетном столе, метаться из стороны в сторону, чтобы азартные игроки могли делать ставку и гадать, куда он прибьется.
Всего этого не будет. Однако только сейчас начинается борьба за человека, за его будущее и за дело социализма, и в течение многих еще недель вокруг тебя, Якуб, будут происходить удивительные вещи.
Ярослав несколько дней будет сидеть дома, как барсук, посинев от страха. В такой же степени он будет бояться «защитников» радио, которые устроят в скверике у входа баррикаду в надежде посмертно вписать свои имена в анналы истории. «Героический» майор Некуда в течение двух недель будет отсутствовать на месте своей службы, а потом станет оправдываться тем, что не было связи. Имена майора Винаржа и полковника Каркоша, как и многие другие, будут написаны на углах с призывом ликвидировать их как «коллаборационистов». Ванек поглупеет еще более и будет кричать на всех перекрестках, что он уничтожил список подписчиков на газету «Литерарни листы», чтобы их не могли схватить (а в списке значилось всего два человека: он сам и учитель Ержабек).
Будут происходить и другие удивительные события, и каждый человек начнет в те дни новую жизнь, чтобы из этих отдельных волокон в конце концов снова сложилась судьба всего народа.
А как ты сам, Якуб?
В эту минуту ты уже знаешь, что вместо Праги ты поедешь тем же автобусом в областной центр, а потом заскочишь к Вацлаву. Ему ты отвезешь свою форель, которую давно пора положить на сковородку. Наверное, ты представляешь, что в автобусе будет необычно тихо и люди боязливо станут выглядывать в окна.
Но ты еще не знаешь, что когда выйдешь в городе из автобуса и пойдешь пешком на вокзал, то увидишь советский танк. Ты еще не знаешь, что, подойдя к танку, заведешь на своем сибирском диалекте разговор с молодым танкистом. Вначале тот удивится и будет страшно вежливым. А когда поймет, зачем ты возле него остановился, то рассмеется, потому что ты назовешь его Закиром Измайловым, а его зовут Сашей Буздогором.
И ты, конечно, еще не знаешь, что как раз в тот момент, когда танкист рассмеется, мимо вас на огромной скорости промчится легковая машина, раздастся выстрел и пуля, отскочив от брони танка, вопьется тебе в плечо.
Вы успеете лишь заметить, что это была черная машина со светло-красным верхом, однако никогда не узнаете, что в ней сидел пьяный Вилем Штембера, всегда стремившийся пожить за чужой счет.
И в те дни будет немало людей, которые поймут, что таинственная спираль истории опять дала о себе знать, демонстрируя неумолимость своего движения перед теми, кто хотел бы повернуть ее вспять.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.