Палец на спуске - [63]

Шрифт
Интервал

Именно за этим последим окном, волнуясь, топчется Пепик Шпичка (молодой Вондра и вахмистр Шмид в это время внимательно прислушиваются к разговору на кухне) и сжимает кулаки, стараясь взять себя в руки, чтобы не схватить стоящую у цветочной тумбочки грибную палку Якуба и не наброситься с нею на этого негодяя Ламача. Что, собственно, еще нужно этому болвану: на заготовке кормов он зарабатывает по три с половиной тысячи крон, купил новую легковую машину, имеет десять овец с бараном, что дает дополнительный годовой доход в двенадцать тысяч… Дом — как игрушка, добрая жена…

Шпичка задумался и даже не заметил, как подошел очень близко к выцветшей оконной занавеске.

У Франты Ламача в течение последнего часа тоже не выходят из головы несколько назойливых мыслей: «Мой американский флаг означает свободу, мой дом — пустяки, Якуб — большевистская крыса!» Взгляды Франты Ламача и Пепика Шпички встретились. Они узнали друг друга и поняли, о чем каждый из них думает.

Ламач считал, как, впрочем, и все остальные, что Якуб будет дома один. Поэтому, увидев Шпичку, он пришел в ярость и угрожающе замахал руками. Шпичка не выдержал. Он отодвинул занавеску, открыл окно и крикнул:

— Черт возьми, катись отсюда, болван, пока я тебя чем-нибудь не огрел!

Ламач нагнулся за камнем.

Бурда, поняв, что происходит, попытался остановить Ламача, но не смог.

Шпичка в последний момент прихлопнул окно, но отскочить не успел. Раздался звон разбитого стекла, посыпались мелкие осколки.


В зал пока поступает печальная информация о том, что связь с верхами установить не удалось. «Попытайтесь еще раз!» — раздаются команды.

А летчики самолета-нарушителя готовы были обидеться: мы тут летаем вроде как друзья и никому не угрожаем, а он хочет прижать нас к земле, словно каких-то злодеев. Видно, парень не из воспитанных. Повернем назад или позволим заставить затащить себя в их стойло? Но это только в крайнем случае. По всему видно, что этот боевой парень к тому же порядочный плут. Сначала наблюдал за нами снизу, а теперь, смотри-ка, всячески избегает попасть нам на мушку. Действует вполне серьезно, с ним шутки плохи. Лучше повернуть. А пока дело терпимое. Положение еще не критическое, пусть не воображает, что мы удираем.

Описав крутой вираж, Вацлав пронесся метрах в двадцати над чужим истребителем. Когда позже будут анализировать этот маневр и просматривать фотопленку, все станут качать головами, но Вацлав попросту промолчит и не даст никаких пояснений. Ведь это его последний вылет, и пусть никто не думает, что чехословацкие летчики были слабаками. Чужой истребитель закачался и беспомощно нырнул вниз метров на двести. Дивочак сказал бы в этом случае: «Такие штучки мне по нутру, тут ты подрезал им крылья».

— Ах ты негодяй!

— Ну и дает!

Примерно так прозвучали восклицания двух летчиков после того, как они стабилизировали положение своего самолета.

Однако обоим стало ясно, что спектакль кончается.

— Шутки в сторону, давай полные обороты!

Чужой самолет начал набирать скорость, одновременно повернув на юго-запад.

— Собираются удирать. Жду двадцать секунд!

Вацлав приготовил ракеты для пуска. И, немного помедлив, решительно зарядил все три пушки. Все равно терять нечего — или пан или пропал!

«Вы летите над страной, которая для меня является родиной. Назад не уйдете!»

— Оперативный дежурный будет на линии с минуты на минуту, — услышал подполковник Баштырш сообщение об очередной попытке выйти на связь.

Что же делают оперативный дежурный и его помощники? Завтракают? Совещаются?

Подполковник Баштырш только махнул рукой. «С минуты на минуту!» А у Вацлава всего двадцать секунд!

Если бы все это услышали военные из тех штабов, откуда поступил приказ о проведении полета истребителя, они с удовлетворением потирали бы руки: насчет командования, видимо, дела обстоят благополучно, а вот связь хромает. И они с оптимизмом стали бы посматривать в сторону востока.

— Связь установить не удалось, все теперь зависит от тебя! — крикнул подполковник Баштырш.

— К чертям! — ответил Вацлав и все свое внимание сосредоточил на собственных действиях.

Потребуется еще несколько секунд, прежде чем чужой самолет достигнет такой же скорости, с какой летит Вацлав. Его самолет на большом вираже в течение всех этих секунд будет не только сближаться с самолетом-нарушителем, но и иметь время, чтобы взять его на прицел.

Ракеты и пушки готовы.

Вацлав уже отбросил все ненужные мысли. Сейчас он целиком слился с машиной, стал ее составной частью, ее мозгом.

— Что здесь творится? — вдруг взвизгнул майор Некуда.

Подполковник Баштырш, у которого нервы были не менее напряжены, чем у Вацлава, вздрогнул.

— Речь не идет, конечно, о боевом столкновении! Вы ведь не думаете стрелять! Немедленно прекратите это! — крикнул Некуда.

Баштырш почти инстинктивно нажал кнопку микрофона и сказал:

— Момент!

И больше ничего. А потом он почувствовал желание схватить этого майора за воротник и выбросить его из окна. Но это было уже ни к чему. И никому не было бы интересно узнать, что с языка майора Некуды готов был сорваться крик: «Ведь там же люди!»


Вахмистр Шмид вылетел как пуля, ворвался в соседнюю комнату и закричал на всех, кто, онемев от удивления, стоял на кухне:


Рекомендуем почитать
С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.