Палачи и жертвы - [48]

При казарменном социализме доносительство считалось занятием достойным, доблестным, даже патриотическим и, само собой разумеется, всемерно поощрялось. Не был обойден наградами и Рюмин — его тотчас переместили через три служебных ступени на четвертую, назначив исполняющим обязанности начальника Следственной части по особо важным делам МГБ СССР, и произвели в полковники. Окрыленный доверием Сталина, Рюмин мгновенно мобилизовал всю свою фантазию и за каких–то три месяца очертил контуры разветвленного, тщательно законспирированного заговора еврейских буржуазных националистов: одна группа врагов народа, в основном деятели науки и культуры, спелась с заокеанскими толстосумами насчет реставрации капитализма в СССР, другая группа, составленная из профессоров Лечсанупра Кремля, готовилась к злодейскому умерщвлению видных руководителей партии и правительства, а третья, самая опасная группа, включавшая в себя генералов и старших офицеров госбезопасности из евреев по крови и по духу (сюда Рюмин отнес тех, кто был женат на еврейках), должна была захватить власть, сместить товарища Сталина и установить диктатуру Абакумова.

Несмотря на то, что выдвинутая Рюминым версия почти ничем реальным не подтверждалась, Сталин сразу же ухватился за нее — к старости ему повсюду мерещились интриги, заговоры и, в особенности, террористы, вознамерившиеся покуситься на его бесценную жизнь. Но, интуитивно поверив Рюмину, он по устоявшейся привычке не сказал ни «да», ни «нет». Великому и мудрому Вождю всего прогрессивного человечества не к лицу спешить, коль скоро он славен безошибочностью принятых решений. А месяц спустя, будучи на юге, в Ахали—Афони (как раз в то самое время, когда приезжал Рухадзе), Сталин еще раз взвесил все обстоятельства и пришел к выводу — в маленьком полковнике определенно что–то есть, нюх у него отменный, да и котелок варит. И эта его затея с евреями очень перспективная. Что они шпионы и террористы — это не факт, но народец они паршивый, склочный, способный на любую пакость. В общем, разумнее всего следовать принципу «береженого бог бережет», а посему надо, пожалуй, благословить Рюмина на крестовый поход.

Все остальное было делом техники — в Москву ушла шифровка, и Михаил Дмитриевич Рюмин в ноябре 1951 года был назначен заместителем министра государственной безопасности Союза ССР.

Но зачем приземленному субъекту с замашками провинциального ловеласа карьера, все эти высокие государственные должности, если он не получает в качестве добавки тех вожделенных утех, без которых и жизнь не в радость? Власть, конечно, штука хорошая, спора нет, однако без выпивки, без вкусной еды и, главное, без доступных, сговорчивых женщин бытие, по мнению Рюмина, теряло всякие краски. Но в то время ему во всем сопутствовала удача: алкогольно–гастрономические блага теперь поступали бесперебойно, а что касалось дел, так сказать, амурного свойства, то здесь все развивалось по пословице «на ловца и зверь бежит». К Рюмину на прием явилась некая гражданка П., жена недавно арестованного офицера госбезопасности, и робко попросила об участии — ее, бедняжку, должны были, как водится, переселить из прекрасной отдельной квартиры в доме на Смоленской площади к черту на рога, а ей очень хотелось получить комнату где–нибудь в центре, предпочтительно в малонаселенной коммунальной квартире. Будь посетительница замухрышкой, Рюмин в два счета послал бы ее подальше, потому что с членами семей изменников родины в МГБ не церемонились, но соблазнительная фигура и славненькая мордочка задели его сексуальные струны. И Рюмин, напустив на себя важность, согласился рассмотреть ее ходатайство, если она не обманывает и занимаемая ею квартира в самом деле пригодна для обмена на комнату в центре. Гражданка П. тут же пригласила Рюмина к себе, в ответ на что он снисходительно пообещал в один из ближайших дней выкроить часок–другой.

В холодный зимний вечер он нанес визит гражданке П. и как был, в шинели и в полковничьей папахе из каракуля, уселся за стол. П. любезно предложила чаю, от чего Рюмин решительно отказался. Тогда П. сказала, что у нее есть бутылка водки, но вот конфуз — никакой закуски нет, только лимон. Водочка с лимончиком — это то, что нужно, заверил Рюмин и молча опорожнил поллитровку, после чего распалился и без какого- либо перехода начал форсированно ухаживать за хозяйкой дома, подразумевая под ухаживанием срочный перевод дамы из вертикального положения в горизонтальное.

Гражданка П. сопротивлялась не слишком упорно, поскольку заранее была готова уступить домогательствам плюгавого замминистра, чтобы как–то облегчить участь арестованного супруга. Правда, эта готовность дамы не была должным образом оценена и востребована кавалером — хвастливо говоря майору Бурлаку о водочной норме в семьсот граммов, Рюмин явно приукрасил собственные возможности, выдал желаемое за действительное: стоило его пьяной голове прийти в тесное взаимодействие с подушкой, как он расслабился и напрочь вырубился до одиннадцати часов утра.

Пробуждение было менее радужным, нежели отход ко сну. С похмелья следователь № 1 был хмур, неприветлив и устроил гражданке П. форменный разнос — как она, черт ее подери, посмела не разбудить его вовремя?! А выйдя на Смоленскую площадь, он, к пущей досаде, не обнаружил служебного автомобиля — за долгую зимнюю ночь промерзший буквально до костей водитель утром уехал в гараж и в тот же день слег с воспалением легких…