Падший ангел - [63]
Однако жизнь внутри этих каменных китов, которые, казалось, лежали брюхом кверху и шумно переваривали в своем чреве целые семьи, была не столь печальной. Если исторические традиции сохранялись там лишь в виде нескольких фаянсовых блюд и кувшинов с отбитыми краями, которые какой-нибудь предок в седьмом колене вывез из Азии, то «новая идея»,>{273} витавшая в атмосфере, подобно аромату всякого цветка или гнилостным испарениям, спустилась в Башту и играючи угнездилась в девичьих корзиночках для рукоделия — как веселые ласточки, которые так же гнездились под карнизами этих мрачных особняков. «Новая идея», резвившаяся в плетеных корзиночках рядом с вышиваньем и пяльцами, жила в переводах «Экономической библиотеки», где старинная добродетель и португальский язык старых времен издавали свои последние рыдания в объятиях «Независимого счастливца» падре Теодору де Алмейды.>{274} Романы наделили сердца дам из Башту новыми красотами и способностями, обучив их понимать, о чем говорит заря, что скрывают на рассвете сверкающие, как атлас, алые прозрачные облака, какие мысли навевает шепот трепещущих струй источника, и всему тому, что касается цветов, бризов и птиц.
От времени основания португальской монархии и вплоть до царствования государя дона Жуана VI>{275} в Минью не расцвел талант ни одной поэтессы, за исключением виконтессы де Балземан.>{276} Однако между 1848 и 1860 годами насчитываются уже дюжины певиц, которые наполняли газеты своего времени заливистыми трелями многочисленных шарад и еще более многочисленных «Вздохов», достойных самых печальных кругов, воспетых Данте.>{277} Любовь, которая до той поры была направлена на плоды, теперь обратилась к цветам; женщина обратилась к идеалу и заставила рыцарей из Башту стать психологами и хоть немного подчинять свои любовные порывы размеру и рифме. Итак, именно женщина перевоплотила мужчину, сделав его более чувствительным, утонченным, соскоблив с него былую грубость и заставив мурлыкать песенку из «Двух отступников».>{278}
В это время в Башту появились музыкальные шкатулки, а вскоре — и клавикорды. В наши дни исполняется двадцать лет с того дня, когда восторжествовало лирическое совершенство: в Кабесейраше слышны звуки одного фортепиано, а в Рапозейре — другого. Это был последний гвоздь, закрепивший подковы прогресса. Башту, изощрившись в цивилизации, стал хромать, подобно Вавилону и Карфагену. И ни в Рефожуше, ни в Мондине не нашлось ни одного Катона Цензора,>{279} который бы восстал, как это некогда произошло в Риме, против вредоносной прививки изящных искусств и словесности. Поэзия и фортепиано погубили землю святой Сеньориньи.>{280}
Упадок благородных семей Башту был порождением представительного строя. Выборы стали тем предательским откосом, по которому эти приверженцы абсолютной монархии соскользнули к демократии. По правде говоря, избирательные права, предоставленные их единомышленникам, стали всего лишь голосованием за усопшие святые идеи. Их представители в парламенте благоговейно занимали свои места, они были исполнены духом Феба Мониша,>{281} и вели себя, как римские сенаторы перед лицом насмешек тех Бреннов,>{282} которые обладали языками Куньи Сотомайора и Жозе Эштевана,>{283} столь же смертоносными, как галло-кельтские топоры. Они не требовали от правительства ни дорог, ни приходов, ни защиты общинных интересов, ни наград для себя — в парламенте они прислушивались к тому, что было слышно из России.>{284} В конце концов полнокровные натуры рыцарей из Башту вызвали у них зуд «новой идеи», и все они с бо́льшим или меньшим успехом стали чесаться о Конституционную хартию. Победила свобода, но врожденные выдающиеся свойства этой плеяды Баярдов>{285} — почти каждый из них был верховным капитаном>{286} — рассеялись в тумане эпопеи, которая никогда больше не найдет ни одного сторонника в той местности, где уже нет тирании с ее старыми обычаями и эшафотами, исключая вино, которое все еще достойно того, чтобы им поить приговоренных к виселице.
Одним из самых совершенных по своим владениям, происхождению и утонченности юношей был фидалгу из Ажилде, Вашку Перейра Маррамаке, потомок в двадцать третьем поколении Гонсалу Мендеша по прозвищу Воитель.>{287} Если бы я пошел против течения времени, изучая следы его рода в истории, то должен был бы встретиться с дарвиновской обезьяной. Род Маррамаке — очень древний, возможно, он древнее не только истории, но и обезьян. И, если я не ошибаюсь в точном перечне предков этого рода, то всемирный потоп следует признать вымыслом.
Но Вашку был современным юношей. В 1846 году ему исполнилось двадцать три года, и он обменял генеалогические тома, переплетенные в телячью кожу, на корзину с романами Арленкура и Эжена Сю.>{288} Он не был ни охотником, ни барышником — этот смуглый мечтатель, живший накоротке со звездами, был ипохондриком с темными кругами под глазами. Ему были свойственны отсутствие аппетита и великое отвращение ко всему вокруг, а в особенности — к манерам своих родственников, которые называли его звездочетом.
