Падение титанов. Сага о ««Форде», «Крайслере», «Дженерал моторс» и упущенных возможностях - [2]
Банкротство «Дженерал моторс» казалось американцам настолько же невероятным, как, скажем, крах банковской системы или избрание чернокожего президента. На деле же всем трем событиям, одно из которых стало историческим прорывом, а два других — историческими провалами, суждено было произойти в считаные месяцы конца 2008 — начала 2009 года. Спасение банков в конечном итоге стоило Америке в семь-восемь раз больше спасения Детройта — однако в моральном плане Детройт обошелся стране несравнимо дороже.
Ведь не о банках, в конце концов, а о машинах писались книги и песни, снимались фильмы. Памятный хит «Бич Бойз» 1963 года назывался «Двоечка-купе», а не «Двоечка-купон»,[2] а прозвучавшая три года спустя песня Уилсона Пикетта — «„Мустанг“ Сэлли», а не «„Мустанг“ Сэлли Мэй».[3]
Миллионам американцев дороги были воспоминания о «плавниковом стиле» 50-х, о маслкарах 60-х — в немалой степени из-за сексуальных и других эскапад, по молодости с ними связанных. Типичный случай произошел в 1969 году в Каламазу, штат Мичиган. Из придорожного ресторанчика «Чикен Чарлиз» выезжали двое парней на моднейшем «форде-мустанге», а за ними — девушки на «плимуте-барракуде». Все торопились в кино. Водитель «мустанга» нажал на газ, и автомобиль, налетев на незаметную кочку, буквально взмыл в воздух — прямо мимо стоявшей рядом полицейской машины. Полицейский, видимо, немало опешил, потому что останавливал парней в залитой кофе форме. Тысячи подобных случаев по всей стране через несколько лет вдохновили Голливуд на создание фильма «Американские граффити».
К концу XX века автомобильное увлечение Америки переросло в страсть к полноприводным автомобилям повышенной проходимости, или SUV, предназначенным для внедорожной езды (хотя на деле по бездорожью ездили совсем не многие). Поразительная популярность внедорожников дошла до того, что 7 декабря 2008 года «шевроле-тахо», «форд-эскейп» и «додж-аспен» стояли в качестве священных икон у алтаря на особой службе пятидесятнического храма Превысокой Благодати в северо-западном районе Детройта.
На этот день выпала шестьдесят седьмая годовщина памяти Перл-Харбора, но служба была не об освобождении страны от японских пикирующих бомбардировщиков и торпедоносцев. Все молились о спасении рынка от «тойот-камри» и «хонд-аккордов», огромная популярность которых, вкупе с американским финансовым кризисом, стала одним из гвоздей в крышке гроба Детройта. Вице-президент Союза работников автопромышленности возглавил моления о финансировании от конгресса и благословил прихожан. «Наш союз сделал все возможное, — сказал он. — Остается лишь уповать на Бога».
Руководивший церемонией прелат вторил ему: «Никогда не видели мы столь черного дня, какой выпал нам на этой неделе. Жизни наши висят на волоске над бездной неизвестности, и обе палаты конгресса сейчас решают, протянуть ли нам руку помощи».
Кроме Детройта, в мучительной неизвестности пребывали и другие, далекие от него уголки Америки. Одним из таких мест был Саут-Пэрис в штате Мэн — «мелочь пузатая», как ласково окрестил его Джин Беннер.[4] В этом городишке с населением 2200 человек, в полутора часах езды от Портленда, у Джина была компания «Бесси моторз сейлз», дилер «Крайслера», «Джипа» и «Доджа». Беннер был типичным автодилером своего маленького городка. Его путь к этому, далеко не всегда прямой и гладкий, был воплощением американской мечты.
В свое время он был блестящим широким принимающим игроком в футбольной команде Университета штата Мэн и побил массу местных рекордов. Выпустившись в 1970 году, Беннер был принят в «Кливленд Браунз» и намеревался сделать карьеру профессионального футболиста. Однако на командных отборочных играх его срезали, и, поиграв немного полупрофи за Коннектикут, он вернулся в Мэн и стал преподавателем физкультуры и тренером в старших классах средней школы.
В 1984 году он решил сменить род деятельности и начал продавать машины в «Бесси моторз». Через десяток лет, наскребя денег и даже заняв у матери, он купил всю дилерскую фирму. За свои двадцать пять лет в автомобильном бизнесе он повидал многое: невероятное возвращение «Крайслера» при Ли Якокке в 1980-х, фантастический успех их мини-вэнов и джипов, их слияние в 1998 году с «Даймлер-Бенц» и образование первого постнационального автоконцерна, а также продажу «Крайслера» в 2007 году частной инвестиционной фирме после отказа немецкой стороны.
В 2008 году компания Беннера несла убытки, и для ее спасения Беннеру необходимо было принять нелегкие решения. Но, прогори «Крайслер», усилия все равно были бы напрасны. Такое бедствие оставило бы без работы 30 его подчиненных и пустило бы под откос все, ради чего он работал четверть века. Детройтский кризис в буквальном смысле грозил стать личным кризисом Джина Беннера.
То же касалось Фреда Янга и его сына Джина, работавших далеко от Саут-Пэриса. Они были рабочими на автосборочном заводе «Крайслера» в Белвидере, штат Иллинойс, — городке с населением около 22 тысяч человек, милях в семидесяти к северо-западу от Чикаго. Фред к тому времени вышел на пенсию, а Джин еще трудился на заводе. Американская автопромышленность пустила глубокие корни в Белвидере: первый автомобиль, «элдридж-ранабаут», здесь собрали в 1904 году. Эту открытую двухместную малолитражку производила Национальная компания швейных машин. Подобно «зенкмобилю», «ориент-бакборду» и вообще большинству ранних автомарок, «ранабаут» вскоре прогорел.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.