Падение титанов. Сага о ««Форде», «Крайслере», «Дженерал моторс» и упущенных возможностях - [4]

Один менеджер Джи-эм, живший в этом замкнутом мирке, в один прекрасный вечер, возвращаясь после работы в пригород Детройта, был шокирован: на дорожке, ведущей к его дому, стояла незнакомая машина. Это была подержанная «тойота», купленная его сыном-студентом и пригнанная на выходные к родительскому дому. За инцидентом последовало серьезное родительское внушение, и сыну было строго-настрого запрещено ставить машину нон грата, на дорожке или даже возле дома — только на улице, и где-нибудь за углом.

Четверть века спустя, когда судьба «Дженерал моторс» висела на волоске, уже вышедший на пенсию менеджер сокрушался о содеянном: «Может, надо было не злиться на него за „тойоту“, а спросить, чем она ему так приглянулась».

Чем? Во-первых, расходом бензина. Первые пятнадцать лет «Тойота», «Ниссан» и другие японские автокомпании с переменным успехом боролись за место на американском рынке. Но в 1973 году, с введением эмбарго на экспорт арабской нефти, цены на бензин так скакнули, что многие американцы поневоле стали покупать экономичные японские машины, и детройтские левиафаны уже тогда стали отходить в прошлое.

Кроме расхода бензина покупателям понравилась надежность «японцев». К 1980 году, на фоне растущей популярности японских автомобилей и усугубляющегося экономического кризиса США, «Крайслер» оказался на грани банкротства, а «Форд» и «Дженерал моторс» переживали рекордно убыточные времена (по крайней мере, на тот момент).

Затем, в 1982 году, «Хонда» открыла сборочный завод в Огайо. Это был рискованный и дерзкий ход, ведь в то время компания играла лишь второстепенную роль на рынке. Тем не менее, как ни удивительно, она стала первым японским автомобилестроителем в США. «Хонде» не приходилось волноваться о рабочих правилах СРА и витиеватых контрактах, потому как для ее работников профсоюза не существовало. Руководство СРА уже почти заключило с японским правлением «Хонды» соглашение о признании ими профсоюза, однако секретные переговоры были расстроены менеджерами «Хонды» и рабочими в Огайо — ведь никому из них СРА был даром не нужен. Вслед за «Хондой» практически все другие японские автомобильные компании открыли заводы в Америке без участия профсоюзов — за последующие 25 лет таких заводов появилось более двадцати.

В итоге в 1970-х годах японцы подорвали детройтскую корпоративную автоолигополию, а в 1980-х — профсоюзную трудовую монополию. Но когда уже казалось, что все потеряно, произошло неожиданное.

«Большая тройка» и СРА со слезами начали пересматривать свои взгляды и проводить реформы. Их усилиями под эгидой «Дженерал моторс» была открыта новая компания под названием «Сатурн», имевшая модернизированный контракт с профсоюзом. Было также создано несколько совместных предприятий с японскими производителями для обмена опытом.

По мере проведения реформ разрыв между детройтцами и японскими конкурентами в качестве и продуктивности стал уменьшаться. Американские автомобилестроители схватывали все на лету. Мини-вэн «Крайслера» стал принципиально новым транспортным средством, отодвинувшим традиционный «семейный фургон» на задворки истории. Аэродинамический дизайн «форда-тауруса» стал революцией в автодизайне.

«Мы провели такие коренные изменения не по собственной воле, — писал Боб Лутц — единственный человек, когда-либо занимавший управленческие должности в компаниях „Форд“, „Крайслер“ и „Дженерал моторс“. — Мы были вынуждены. Даже самые мудрые люди и организации редко сами приходят к выводу о необходимости перемен. А если и приходят, то редко набираются мужества их совершить». Позднее слова его окажутся пророческими.

Другой неожиданностью стало то, что в середине и конце 1990-х «забуксовали» сами японцы. Японские компании пропустили бум внедорожников, «Хонда» зашаталась от скандалов с взятками, а «Ниссан» почти обанкротился. К концу десятилетия на Детройт свалились рекордные прибыли, и у американцев появилась отличная возможность вырваться в лидеры навсегда.

Однако триумфальному возвращению не суждено было длиться долго. И в 1980-х и 1990-х годах, стоило «Большой тройке» и СРА преуспеть, как они немедленно почивали на лаврах и впадали в старые дурные привычки. Все это напоминало бесконечную библейскую череду покаяний, исправлений и новых прегрешений. Детройт снова и снова соблазнялся золотыми тельцами корпоративного успеха и профсоюзного всемогущества.

Этот цикл достиг наивысшего пика в начале нового тысячелетия, когда за какие-то пять лет «Большая тройка» рухнула с рекордных прибылей до головокружительных убытков. Жизнеспособность СРА к тому времени тоже была подорвана: от полутора миллионов членов четверть века назад в профсоюзе осталось лишь 655 тысяч. Ни компании, ни профсоюз не нашли в себе сил измениться, не дожидаясь кризиса, что сделало их совершенно беззащитными перед лицом надвигавшейся катастрофы.

И она началась 15 сентября 2008 года — по иронии судьбы, всего за день до столетнего юбилея «Дженерал моторс». На пятнадцатое число пришлось еще одно историческое событие — обвал фондового рынка США, вызванный кризисом на Уолл-стрит. Автомобильные продажи упали практически сразу же.