Падение Небесного города - [50]

— Я подобрала тебя, — она бросила в меня что-то еще. — Я выходила тебя.

Что-то влажное падало на меня.

— Я заботилась о тебе! Одевала. Кормила, — она протянула руку. — Любила.

Я взревел, подобрал что-то вблизи и кинул в нее.

— Ты подожгла меня! Пыталась убить! Убила моего отца! Плевать, что ты меня выходила!

Лицо ее стало ледяным. Я подобрал что-то еще и бросил в нее. Склянка разбилась о ее лоб, порезав, и осыпалась на пол.

— Накачивала чем-то, избивала, морила голодом.

Она смотрела и ждала.

Я трясся от злости, дым шел от меня волнами.

— Манипуляторша, лгунья! Я никогда не был твоим! — я бросил камень, но промазал на пару сантиметров. — Я хочу, чтобы ты ушла!

Она удивленно моргнула и отступила на шаг.

— Нет.

Я шагнул вперед, сжав кулаки.

— Да. Помнишь, что сказала Дина, когда ты привела меня в комнату? Она сказала быть осторожной. И что?

Она моргнула. Я сделал еще шаг вперед.

— Тебе стоило быть осторожной.

— Хватит! — рявкнула старушка. И Никс исчезла, словно ее и не было.

Одежда моя дымилась, пахло чем-то горелым. Я не мог управлять гневом. В комнате стояла тишина. Я закрыл глаза, впуская тишину в голову, чтобы успокоиться.

В комнате царил беспорядок. Осколки, порезавшие Никс, все еще были на полу. Клетка разбилась у стены.

Я посмотрел на Килак, пытаясь разжать кулаки и успокоиться.

— Как вы это сделали?

Она пожала плечами, оставшись на стуле, работая над большой миской.

— Это мой дар.

Я пытался осознать произошедшее.

— Это было по-настоящему.

— О, да, — сказала Килак. — Это было по-настоящему, и, скажу тебе, Никс очень расстроена. Она…

Я не услышал дальше, потому что голова взорвалась от боли. Я сжался на полу, держась за голову, пытаясь прогнать боль.

«Ты мой, Праймус. Ты всегда будешь мой».

Пальцы впились в голову, спина болела, ноги задели стол.

Пусть это прекратится!

Килак говорила дальше. Я ничего не слышал, но несколько слов пробилось сквозь боль.

— Поводок, — да. Это я услышал.

«Я не твой, — повторял я в голове. — Я не твой. Не твой. Не твой».

Боль утихала, оставив меня потным и измученным, но не отступила до конца. Она все равно ощущалась. Я лежал на грязном полу комнаты Ино Килак, медленно дыша, боль пульсировала, словно кто-то стучал кулаком по мозгам. Я смог встать с пола и устроился на стуле, склонившись на одну руку.

— Будет непросто, да?

Старушка покачала головой.

— Она не сдастся без боя, но ты на правильном пути. Это шаг в нужную сторону.

Мне так не казалось.

Она встала и пнула меня.

— Убирайся. Вы со своей любовницей достаточно насорили тут, мне нужно убраться.

Я пополз к двери, поднялся, опершись о столик.

— Как она заставляет болеть мою голову?

Килак тяжко вздохнула и повернулась ко мне, держась за стол.

— Ты впустил ее, — она указала на свою грудь, — внутрь, полюбил ее, нашел то, что захотел сохранить. И потом привязал себя к ней.

— Нет, — я покачал головой. — Нет.

— Такое случается постоянно, — сказала она хрипло, ходя по комнате. — Постоянно. Ты получишь то, что хочешь. Если хочешь. Не бойся.

Я вышел из ее комнаты, прислонился устало к спине. Что я наделал?

И зачем я это сделал?

Глава 24 Все мы боимся

Я дрожал. Я не понимал до этого, что такое принуждение. Конечно, я видел, что со мной было, когда мы пытались сбежать, но я думал, что это просто приказ, который я не мог перешагнуть.

Я врал себе.

Я прошел в другой конец пустого коридора и прислонился к стене. Что теперь делать? Никс могла достать меня всюду, в любое время, и она это знала.

Я обхватил руками пульсирующую от боли голову, съехал на пол, уткнувшись локтями в колени. Я повторял вопрос снова и снова, но ответов не было.

Кто-то опустился на пол рядом со мной.

Я посмотрел сквозь пальцы.

Иветта. И вид у нее был потрясенный.

Я уткнулся лицом в ладони, пальцами давя на виски, прогоняя боль.

— Ты в порядке?

Она прошептала что-то, похожее на «да».

— Как твоя мама?

Тишина.

И ладно. Тишина была мне полезной.

Через пару долгих мгновений она сказала:

— Она не умерла.

— Я, вроде как, заметил.

— Я видела ее смерть, Синн.

Перед глазами вспыхнул огонь и отец в нем.

— Как ее убили?

— Утопили.

Я вскинул брови и повернулся к ней.

— Ты явно не видела то, что видел я, Иви. У нее были плавники и рыбий хвост. Ее нельзя утопить, — я покачал головой. — Никак.

Она уставилась на меня пустыми глазами.

— Как я могла это упустить?

Я пожал плечами.

— Я, сам того не зная, оказался связанным с психопаткой.

Она закусила губу и кивнула.

— Думаешь, твой отец умер?

Я опустил одну руку.

— Руки использовали Метку твоей Семьи, чтобы убить твою маму, — я покачал головой. — Может, так они хотели показать Семьям, что они не так сильны, как думают.

— Я так долго ненавидела свою Метку, — прошептала она. — Как я могла носить Метку, убившую мою маму?

— Потому они так и делают. Чтобы ты не хотела ее использовать.

— Твоего отца они сожгли, — она повернулась ко мне, фиолетовые глаза сверкали. — Может, он выжил.

Я покачал головой.

— Огнем его Метка не управляла.

— Но ты — Эль-Асим.

— Я получил Метку огня от народа моей матушки, Ино.

Рот ее стал похожим на «о», она отвела взгляд.

— Какой была его Метка?

— Буря, — я смотрел в окно на другой стороне, но видел только тьму и мерцание летаран. — Видела бы ты его, собирающего молнии…