Падение Левиафана - [7]

— Я так думаю, капитан хочет сказать, — начал Амос, — что ему не совсем удобно использовать тебя как живой щит. Не в том дело, что у тебя не получится, ты ведь нас уже выручала. А в тех людях, с другой стороны. Мы их не знаем, может быть, они не заслуживают доверия, и чем меньше мы на них полагаемся, тем лучше.

Тереза по-прежнему хмурилась, но уже меньше.

— Да, — согласился Джим. — Это было гораздо более убедительно.

— Временами я бываю достаточно убедителен, — сказал Амос, непонятно, в шутку или всерьез. — Подготовить корабль к побегу? Реакторной массы хватит на хорошую скорость.

— Я думал, у нас маловато топлива.

— Да, но на выход из Кроноса потратиться можем. Не забудь только добавить в список покупок воду. Воздухоочистители почти на пределе.

Тяжесть этой мысли давила сильнее, чем гравитация. Включай двигатель, разворачивай нос к вратам и рви когти, пока противник не захватил. Джим вдруг заметил, что крепко стиснул в руке грушу с кофе и усилием воли ослабил хватку.

— А ты как считаешь, Наоми?

Миг молчания, а потом:

— Извини. Я не слушала. В чем вопрос?

— Нам готовить «Роси» к броску отсюда? Когда «Черный коршун» разгонится, мы сумеем прорваться.

— Нет, — сказала она. Как Джим и думал. — Нас не опознали. Если двинемся слишком рано, это вызовет подозрение. Лучше притворяться случайными наблюдателями. Алекс, скоординируй пересечение с «Белым дубом». Большой ледовоз у второго газового гиганта.

— Принято, — отозвался Алекс.

Амос поерзал на скамье.

— Капитан?

— Все в порядке.

— Если нам придется сбежать, мы сбежим, — сказала Наоми.

«Вечно нам приходится убегать, — думал Джим. — Нам нигде нет покоя».

Говорить это вслух смысла не было.

Глава вторая. Танака

Алиана нажала кнопку вапорайзера и глубоко вдохнула. Ванильный аэрозоль наполнил легкие теплым мягким туманом. Никотин, тетрагидроканнабинол с примесью чего-то совсем экзотического. Чтобы компенсировать сонливость от наркотиков яркими красками. Жалюзи в комнате были закрыты, но проникающий в тонкие щели по краям свет превращал пыль в россыпь радужных искорок. Алиана пошевелилась, и шелковая простыня погладила ее по ноге как тысяча крохотных любовников.

Рядом спал Тристан, прижимаясь к ее бедру скульптурными жилистыми ягодицами. Он тихонько посапывал во сне, время от времени дергался и вздыхал. Алиана знала — эти звуки кажутся очаровательными, потому что она слегка под кайфом и недавно занималась сексом. Как только храп начнет ее раздражать, Тристану не будут здесь рады.

По ее опыту, есть два пути преуспеть при суровом авторитарном режиме. Первый, к которому стремилось большинство, делать то, чего от тебя ждут власти. Марсу нужны были верные бойцы, и там штамповали их как детали на 3д-принтере. Она это знала, потому что могла бы быть среди них. Она наблюдала, как ее сверстники пытались задушить или вытравить из своих стремящихся к коллективизму душ все недостаточно марсианское, и порой у них это получалось.

Другой путь выжить — хранить свои секреты и получать от этого удовольствие. Наслаждаться тем, что кажешься совсем другим человеком. И стать в этом мастером. Даже если не трахаешься с очередным подчиненным, жизнь все равно напоминает какое-то сексуальное извращение. Возбуждение при мысли о том, что от одного неверного слова или оговорки можно получить пулю в затылок, было сильнее, чем от настоящего секса.

В либеральном, открытом обществе, где она могла бы делать все то же самое, не боясь последствий, она сошла бы с ума. Она с радостью включилась в эксперимент на Лаконии из-за подхода Дуарте — сначала тяжкое преступление против Марса, а затем постоянный маховик опасностей, тем самым она разжигала огонь своих страстей. И она этого не стыдилась. Она хорошо знала свое истинное нутро.

— Проснись, — сказала Алиана, вонзая пальцы в спину молодого человека.

— Я сплю… — проворчал Тристан.

— Я знаю. А теперь просыпайся.

Алиана снова его потеребила. Десять часов в неделю она посвящала боксу и борьбе. Когда она напрягала пальцы, те становились твердыми, как стальные прутья.

— Проклятье, — сказал Тристан и перекатился на живот.

Он сонно улыбнулся. Со взъерошенными белокурыми волосами и гладко выбритым лицом с ямочками на щеках он выглядел точь-в-точь как херувим в классической живописи. Ангел с картины Рафаэля.

Алиана еще раз вдохнула из вапорайзера и протянула его Тристану. Тот покачал головой.

— Зачем ты меня разбудила?

Алиана от души потянулась под мягкой простыней, с трудом умещаясь на огромной кровати.

— Я накурилась. Хочу потрахаться.

Тристан с преувеличенным вздохом плюхнулся на спину.

— Алли, я уже как выжатый лимон.

— Тогда прими электролиты с водичкой и быстро тащи свою задницу обратно в постель.

— Слушаюсь, полковник, — со смехом ответил Тристан.

Смех оборвался возгласом — Алиана оседлала его, резко вскочив ему на живот, и прижала его бедра к кровати своими лодыжками, а потом крепко схватила запястья. Тристан удивленно посмотрел на нее, решив, что это любовная игра, и начал вырываться. Его руки и грудь выглядели накачанными, но были слабыми, скорее как у развитого подростка, чем у мужчины за двадцать. А ее руки были тонкими и жилистыми, как у марафонца, высушенные постоянными тренировками и сильные, как стальные пружины. Как он ни пытался пошевелиться, Алиана с легкостью уложила его обратно, сжимая его запястья, пока они не хрустнули. Тристан вскрикнул.