Падение Левиафана - [9]

— А что по инциденту? — спросил адмирал Милан.

— Двадцать три минуты, одиннадцать секунд, — ответил Россиф. — Полная потеря сознания. Несколько случайных смертей, повреждения инфраструктуры. Травмы главным образом связаны с транспортными авариями и падениями с высоты. И логи показывают, что всего за несколько секунд до инцидента через кольцо вне расписания прошли два тяжелых грузовых судна и пропали.

Доктор Очида откашлялся.

— Но на этот раз есть кое-что странное.

— Более странное, чем то, что все находились в отключке двадцать минут? — сказал адмирал Милан.

— Да, адмирал, — ответил Очида. — Анализ состояния аппаратуры во время инцидента показывает, что время сдвинулось.

— Объясните.

— Если коротко, — сказал Очида, — скорость света увеличилась.

Адмирал Милан почесал затылок.

— Неужели слово «объясните» поменяло значение, и никто мне об этом не сказал?

Танака с трудом сдержала улыбку.

— Говоря по-простому, скорость света — это базовое свойство вселенной. Скажем так… это самая быстрая функция, распространяющаяся в вакууме. За двадцать с чем-то минут в системе Гедара природа пространства-времени изменилась таким образом, что поменялась скорость света. Стала быстрее. В это время световая задержка от кораблей у врат Гедара до планеты была чуть меньше сорока минут. Логи показывают, что во время инцидента она уменьшилась почти на четыре тысячи наносекунд.

— Четыре тысячи наносекунд, — повторил Милан.

— На двадцать минут сама природа пространства-времени в этой системе изменилась! — воскликнул Очида, подождал реакции, но не дождался ее и совсем сник.

— Что ж, — сказал Милан. — Мне определенно нужно это обмозговать. Спасибо за доклад, лейтенант. Доктор. Вы оба свободны. А вы останьтесь, полковник.

— Есть, сэр, — откликнулась Танака.

Как только комната опустела, Милан откинулся назад.

— Что будете пить? У меня есть вода, кофе, бурбон и какая-то дрянь — растительный чай, который пьют оба моих мужа, на вкус как сено.

— Я на службе?

— Вряд ли вам стоит беспокоиться о нарушении протокола, если вы об этом.

— Тогда с удовольствием выпью бурбон, сэр, — ответила Танака.

Адмирал Милан целую минуту возился на столе, а потом вернулся с бокалом из граненого хрусталя, где плескалась дымчато-коричневая жидкость.

— Ваше здоровье, — сказала Танака и отпила из бокала.

— Итак, — сказал Милан и сел, невольно охнув, как старик с больными суставами. — И что вы думаете обо всей этой ахинее про скорость света?

— Понятия не имею, сэр. Я боец, а не яйцеголовый интеллигент.

— Потому-то вы мне всегда и нравились, — Милан снова откинулся на спинку кресла и сложил пальцы домиком. Теперь тишина была другой, но Танака не могла определить ее значение. — Итак, строго между нами, вы хотите что-то сказать мне, как один старый морской волк другому?

Она почувствовала, как в крови вскипает адреналин. Но не показала этого. Она хорошо умела скрывать свои чувства.

— Не понимаю, о чем вы.

Он наклонил голову и вздохнул.

— Я тоже. Все это для меня загадка. И теперь мне не так хорошо удается подавлять любопытство, как в молодости.

— Я по-прежнему искренне не понимаю, о чем речь. Кто-то должен был сказать мне, зачем вы меня вызвали?

— Вас вызвал не я. Это сделал Трехо и поручил мне оформить для вас все документы.

Он вытащил настоящую папку из красного картона, с серебристой тесемкой, и вручил ее Танаке. Папка выглядела такой неуместной в этой обстановке, прямо как каменные скрижали. Танака залпом допила бурбон и взяла ее. Она оказалась легче, чем ожидала Танака, а тесемки легко развязались. Внутри лежал единственный лист — документ на гербовой бумаге с кружевом водяных знаков. На листе была ее фотография и биометрический профиль, имя, звание и идентификационный номер. И короткое распоряжение лаконийского Директората разведки, дающее ей статус «омега» по личному требованию Первого консула.

Даже если бы перед Танакой оказалась отрубленная голова, это удивило бы ее меньше.

— Это какая-то… — начала она.

— Не шутка. Адмирал Трехо распорядился вручить вам ключи от королевства. Вы можете отдавать приказы по любой миссии. Получаете доступ к любой информации, любого уровня доступа. У вас будет иммунитет от судебного преследования на все время назначения. Неплохо. И вы утверждаете, что ничего об этом не знали?

— Надо полагать, речь идет об определенной миссии?

— Вероятно, но меня в это не посвятили. Оставайтесь здесь, а я пойду проветрюсь.

Когда адмирал Милан закрыл за собой дверь, компьютерная система на настенном мониторе подключила входящий вызов. Через мгновение появился генерал Трехо. Танака знала его целую вечность. Его глаза остались все такими же ясно-зелеными, но под ними появились темные мешки. Волосы поредели, а кожа приобрела нездоровый восковой блеск. Он выглядел измотанным.

— Полковник Танака, — начал он. — Я хочу поручить вам наиважнейшую в империи миссию. Сейчас я отдыхаю после скоростного полета из системы Сол, и если бы дело могло подождать до моего возвращения на Лаконию, то поговорил бы с вами лично. Но дело безотлагательное, и придется вот так.

Она уставилась в пустой бокал из-под бурбона. Бутылка стояла всего в метре от Танаки, но ей почему-то вдруг расхотелось пить. Она вся превратилась в слух.