Падение Левиафана - [6]

— Ты ее избаловал, — сказала Тереза. — Она никогда этого не забудет.

— Если я и попаду в рай, так за то, что баловал собак и детей, — ответил Джим и двинулся к автомату.

Машинально заказал грушу кофе. А потом, поняв, что наделал, добавил вторую, для Алекса.

Тереза Дуарте пожала плечами и снова переключила внимание на свой завтрак — тубу с грибами, ароматизаторами и клетчаткой. Ее темные волосы были собраны в хвост, а губы вечно выражали легкое недовольство, непонятно, из-за физиологии или характера. Джим наблюдал, как в Доме правительства на Лаконии Тереза превращалась из ребенка, развитого не по годам, в бунтующего подростка. Ей сейчас пятнадцать, и он помнил себя в таком возрасте — тощий, темноволосый мальчишка из Монтаны, без особых амбиций, кроме разве что понимания, что если больше у него ничего не получится, всегда можно пойти во флот. Тереза выглядела старше того подростка, каким был Джим, больше знала о Вселенной и больше злилась от этих знаний. Может быть, эти качества неразделимы.

Пока Джим был у ее отца в плену, Тереза его боялась. Но теперь, когда оказалась на его корабле, страх, похоже, улетучился. Когда-то он был для нее врагом, но сейчас не мог быть уверен, что стал другом. Запутанные эмоции девушки-подростка, выросшей в изоляции, вероятно, была за гранью его понимания.

Автомат налил кофе, и Джим взял обе груши, свою и Алекса, ощутив в ладонях тепло. Дрожь почти ушла, горечь кофе успокаивала лучше любого чая.

— Надо бы в ближайшее время пополнить запасы, — заметил Амос.

— Правда?

— С водой порядок, но вот топливных гранул взять не помешало бы. И воздухоочистители уже не те.

— И насколько плохи дела?

— Еще пару недель точно протянем.

Джим кивнул. Его первым побуждением было отложить проблему на потом. Что, конечно, неправильно. «Если это не срочно, то пусть катится к черту» — страусиная политика, ни к чему хорошему не приведет.

— Я поговорю с Наоми, — сказал он. — Мы что-нибудь придумаем.

Если только лаконийцы нас не найдут. Если нас не прикончат сущности врат. Если не случится еще какой-нибудь катастрофы из тысяч возможных. Он отпил еще кофе.

— Как дела, капитан? — спросил Амос. — Какой-то ты дерганый.

— Все отлично, — ответил Джим, пряча за напускным весельем постоянно растущую панику, как и все остальные.

На мгновение Амос застыл в пугающей неподвижности — одно из проявлений его нового «я» — а потом улыбнулся шире.

— Ну, тогда порядок.

В разговор по голосовой связи вмешался Алекс:

— У нас кое-что происходит.

— Кое-что хорошее?

— Кое-что, — отозвался Алекс. «Свежий урожай» только что сбросил какую-то жидкость, и на адской скорости рванул к большой торговой станции во внешнем Поясе.

— Принято, — сказала Наоми — тоже по связи — непривычно суровым и резким тоном, Джим считал его голосом главнокомандующего Нагаты. — Подтверждаю.

— А «Черный коршун?» — спросил Джим, обращаясь к стене.

Алекс и Наоми минуту молчали, потом Алекс сказал:

— Похоже, погнался за ними.

— Он уходит от врат?

— Да, конечно, — с нескрываемым удовольствием сказал Алекс.

Джим ощутил прилив облегчения, но лишь на один момент. Он тут же решил, что это, возможно, ловушка. Если «Роси» слишком скоро развернется к кольцу, это может привлечь к ним внимание. Даже если им удастся уйти от «Черного коршуна», внутри пространства колец может на свой страх и риск караулить другой лаконийский корабль, готовый перехватить любого, покидающего систему.

— Почему они убегают? — спросила Тереза. — Ведь не могут же они надеяться ускользнуть? Это было бы просто глупо.

— Они не пытаются спасать свой корабль, — пояснил Амос с тем же почти философским терпением, с каким учил работать со сварочным аппаратом в условиях микрогравитации или проверять герметичность трубы. Тоном мастера, объясняющего ученику, как устроен мир. — Что бы ни было на их корабле такое, из-за чего Лакония на них взъестся, им уже ничего не скрыть. И особенно в такой разреженной системе, как эта. Им не ускользнуть и радиомаячок не сменить, так что их кораблю конец. А торговая станция довольно большая, может быть, команда успеет пересесть на другие суда или притворится местными.

— Бегут туда, где можно спрятаться, — сказала Тереза.

— И чем больше времени они выиграют, тем больше у них шансов, — заключил Амос.

«На их месте могли оказаться мы, — думал Джим. — Показались бы «Черному коршуну» подозрительнее, чем «Урожай», и пришлось бы пожертвовать «Роси», а самим надеяться стать маленькими и незаметными. Только все это нереально. Ни на Кроносе, ни в каком другом месте не найдется угла, куда не заглянет Лакония. Поэтому единственная надежда — оставаться на виду, поскольку план Б — ввязаться в драку.

Он, кажется, не сказал это вслух, ни звуком не выдал, как сильно расстроен, но все же Тереза бросила на него взгляд, одновременно и сочувственный, и раздраженный.

— Ты же знаешь, я не дам вас в обиду.

— Знаю, что постараешься изо всех сил, — ответил Джим.

— Я по-прежнему дочь Первого консула, — сказала она. — Раньше я уже тебя выручала.

— Я не полагаюсь на этот трюк, — отозвался Джим резче, чем хотел бы.

Ондарта зашевелилась, тяжело поднялась на ноги и с непониманием переводила взгляд с него на Терезу и обратно. Взгляд девушки стал жестче.