Пациент доктора Паарелбакка - [42]

Ректориса прикончила автоматная очередь. У меня на глазах у стены Схиедамского стекольного завода. Вероятно, пришло время устранить его как сообщника, который стал вызывать подозрения. А не предостережение ли это для меня?

Я положил записную книжку на место, задвинул ящик и продолжал осмотр. В гардеробе обнаружил «кольт-38» — оружие профессионалов. Затем «браунинг лонг-08» с глушителем и автомат итальянского производства «берет-та» — модное оружие террористов.

Я чувствовал, как у меня першит в горле, но старался сохранять спокойствие. Понюхал ствол «беретты» — он издавал едкий запах пороховой гари. Можно было держать пари на три годовые зарплаты, что пули, обнаруженные судебными экспертами в теле доктора Ректориса, вылетели из этого автомата.

Я стоял у двери квартиры и прислушивался. В коридоре было тихо. Слышал я только тиканье моих часов да биение собственного сердца. Пришло время исчезать, а то, чего доброго, кто-нибудь застукает меня здесь да отправит в кутузку за недозволенное проникновение в чужую квартиру. Но ведь я не все осмотрел. А в нащем деле кто не выполняет операцию последовательно и до конца, тот вообще не выполняет ее.

, Я нащупал выключатель и прошел через гостиную в кухоньку. Отворил дверцу в чулан и в отблесках света увидел полки, сплошь заставленные чехословацкими консервами. Тут были и экспортные сосиски, и пражская ветчина, и моравские огурцы в металлических банках. Походило на то, что Гайе ван Заалм питался исключительно консервами с маркой «Сделано в Чехословакии».

Я взял консервную банку с сосисками и встряхнул ее.

Вместо всплеска в ней послышалось какое-то шурша-нье, словно там был песок.

Я поставил банку на место. С собой, к сожалению, не возьмешь — Гайе ван Заалм, вероятно, ведет точный учет своих товаров, и, пропади что-нибудь из них, он сразу же начнет заметать следы. Итак, дело было яснее ясного: банки из-под консервов содержали в себе не что иное, как дексфенметразин. Таким образом, внепланово я неожиданно раскрыл банду контрабандистов.

Какую это имеет связь с нашими проблемами, можно было пока только предполагать.

Увековечив тайник Гайе вап Заалма па сверхчувствительной фотопленке, я как можно быстрее выскочил из квартиры и из дома.

…Вилла доц. инж. канд. наук Мартина Шульца в Ниу Байерлаанде по-прежнему тонула во мраке.

Машина Гайе ван Заалма стояла перед входом в сад там же, где он поставил ее вечером.

Я приоткрыл перочинным ножом ветровое стекло со стороны водительского места, просунул внутрь руку и, подняв предохранитель, открыл дверцу. Связку ключей бросил на коврик возле педалей — примерно там, где мог бы ее выронить владелец. Закрыв затем потихоньку йа-шину, я вернулся к своему «дацуну» и через минуту уже мчался к Роттердамскому вокзалу.

Здесь я купил в ночном киоске самый последний сборник детективов, который по договоренности должен был служить новым одноразовым шифровальным ключом, и тут же зашифровал только что совершенные открытия пятизначным цифровым кодом. Затем я открыл свои электронные часы: i вынул из них цилиндрик, напоминавший по внешнему виду безобидный мини-элемент, но в действительности бывший кассетой. Войдя в здание вокзала, я взял внаем ящик в камере хранения и сунул туда конверт. Потом отправился на узкую улочку у зловонного канала, именуемого ван дер Дельфтграхт. Пройдя по вымощенной кирпичом мостовой мимо темных домишек, которые накренились вперед, словно стараясь разглядеть свое отражение в маслянистой воде канала, я вошел в дом номер тринадцать и у входа в квартиру опустил в почтовый ящик с табличкой, указывающей имя ее владельца — Пер Хансен, — ключик от ящика вокзальной камеры хранения.

Тот, кто его там обнаружит, будет знать, что ему следует делать и с ключом, и с содержимым ящика камеры храпения.

Затем я поставил свою машину в подземном гараже отеля «Хилтон», поднялся из гаража на лифте в вестибюль отеля и разыграл здесь перед дежурным администратором, давшим мне ключ от номера, подвыпившего джентльмена, вернувшегося после ночных приключений.

^

На следующий день погода улучшилась.

Я взял такси и проехал по дороге между Роттердамом и Наарденом — обычным маршрутом туристов.

Но меня не интересовали ни виллы из коричневых кирпичей с белыми оконными переплетами и черепичными крышами, ни подъемные мостики над тихими неглубокими водами каналов. Не волновали меня и «плаасы» — маленькие озера в торфяниках, заросших искривленными низкорослыми дубками и соснами. Я обращал внимание лишь на то, что было для меня теперь наиболее существенным: нигде вдоль трассы, которая служила прогулочным маршрутом Мартина Шульца и его жены, в засаде не стояли машины, нигде никте не «прогуливался». А все это сейчас было бы уже подготовлено, если бы после полудня против меня здесь что-то затевалось.

Похоже было, что сегодня меня гут пе ждут. Но вдруг мои размышления нарушил раздавшийся откуда-то сверху грохот мотора. Я поднял голову и увидел вертолет, летевший довольно низко лад аллеей пирамидальных тополей. Он не спеша пролетел над нею и затем исчез в северо-восточном направлении.

Что бы это могло значить? Наблюдение с воздуха? Машины моей здесь нет, а раньше, чем они доберутся до таксиста, который может меня опознать, утечет много воды.