Пациент доктора Паарелбакка - [40]

Через четверть часа я выбросил в мусорную урну книжонку — обычный детектив, какие продаются во всех табачных киосках. Он служил мне одноразовым шифровальным ключом. Я еще раз перечитал расшифрованное сообщение Центра, переданное мне блондинкой, и чиркнул зажигалкой. Листок скорчился в пламени. Связь работала бесперебойно. В Прагу тоже неслось уже мое сообщение об убийстве доктора Милана Ректориса. А я мысленно повторял приказ Центра:

«Путешественнику.

Немедленно приступить к реализации варианта А. Использовать по собственному усмотрению любые средства.

Уход — по трассе «Неман». Остерегайся короткого замыкания. Личность посетителя установлена — это Джон Д. Симпсон, руководящий сотрудник центрального управления.

Географ».

Одно было обидно: средства, названные в шифровке «любыми», не конкретизировались. Выражение «остерегайся короткого замыкания» было условленным: на связного выходить только в крайнем случае.

И наконец, если в Прагу послали господина Рика, или, точнее, Симпсона, занимающего в аппарате ЦРУ руководящий пост, значит, ведется крупная игра. вал, что к чему. И у меня совершенно определенно получалось, что на ту роскошь, которой она окружена, никак не может хватить даже высокого оклада Бобина. Эта дама, вышедшая из семьи, где папаша был мелким лавочником, а мамаша — мелкой шляпницей на Виноградах, должна иметь и, определенно, имеет еще какой-то источник дохода.

Как она может объяснить, откуда у нее такие деньги? Наверное, никак. Бобин всегда был непрактичным. Его финансовые амбиции, должно быть, и в самом деле не превышали тех десяти крон, которые были ему нужны на пиво и сосиски, как говорил мне профессор Плигал.

И пока я об этом размышлял, мне показалось, что Гайе ван Заалм подмигнул Гане Шульцовой, и она после продолжительной паузы ответила:

— А не хотели ли бы вы сами изложить Мартину все это? Возможно, он вам скорее поверит.

Я пожал плечами:

— Это трудно сделать. Откровенно говоря, мне бы не хотелось.

Она повернулась в кресле и, положив мне на плечо руку, пристально посмотрела на меня. У нее были большие, темные и словно бы затуманенные глаза, которые, определенно, сумели многим вскружить голову.

— Ну а если я вас попрошу об этом?

— Послушайте, ведь это такие сложные вещи. Я знал Бобина, когда он помогал мне писать контрольные по математике в оплату за сочинения по чешскому.

Она рассмеялась. Коротко, звонко.

— И должно быть, вместе бегали за девушками? Так вы в самом деле не хотите навестить моего супруга?

Я уже сказал господину ван Заалму, чтобы мое мнение Бобину передали вы. И вообще господин ван Заалм больше меня повинен в том, что я побеспокоил вас и причинил Столько хлопот, пью ваше виски и наслаждаюсь вашим милым обществом. Я сам едва ли бы отважился на это. Честно говоря, мне не хочется возвращаться к тому, что было. Я живу тем, что есть и что будет. Завтра. Послезавтра. Через месяц, через год, через пятнадцать лет…

Гана Шульцова, урожденная Загорова, не выпускала моего плеча. Она сжала его еще крепче, не отрывая от меня взгляда.

— Так вы не хотите помочь моему мужу? Мартин о вас часто вспоминает. И я уверена, что, увидев вас и убедившись, что вы также покинули Чехословакию и приехали сюда, он сразу же согласится, что возвращаться не следует. Прошу вас, давайте встретимся завтра, возле санатория, а? Я хожу обычно с Мартином на прогулку. И, гуляя, вы сможете поговорить друг с другом. Это лучше, чем в больнице. Завтра в два часа, хорошо? Я могу на вас положиться?

— Сударыня, был бы рад вам обещать, но я не хозяин своего времени. Фирма платит мне по-королевски щедро, но вовсе не за мои личные дела. Она требует от меня работу, исполнения служебных обязаннестей. А их уйма… Я не знаю еще, как у меня завтра со временем.

— Но нельзя же отказывать даме, если она так просит! — напустился на меня ван Заалм. — По крайней мере, в Голландии это правило сохраняет свою силу.

— А вы прежде бывали в Голландии? — обратилась ко мне Шульцова.

Я махнул рукой.

— По меньшей мере раз пять, сударыня.

— Почему же вы тогда ни разу не зашли к нам?

Я улыбнулся:

— Просто не предполагал, что вы с Бобином уехали именно в Роттердам. Не зашел бы я к вам и сегодня, не расскажи мне о вас случайно господин Гайе ван Заалм.

— Тогда я приношу благодарность господину ван За-алму. За его здоровье! — подняла бокал Шульцова.

Мы выпили.

Гайе ван Заалм налил себе уже в который раз почти полный стакан неразбавленного виски.

В конце нашего визита я обратился к Шульцовой:

— Не поможете ли вы мне довести Гайе до машины?

Она рассмеялась. Хрипловато.

— С этой каланчой вам пе управиться. Я-то уж его знаю. Положите его лучше па постель Мартина.

У Шульцев, оказывается, были две отдельные спальни. Интересная деталь. Она свидетельствовала, что Бобин и его жена жили рядом как два чужих, видимо, человека. Умозаключение профессора Плигала относительно того, что Мартин Шульц был привратником, открывавшим своей жене дверь в общество, куда сама она никогда бы в жизни не смогла попасть, подтверждалось.

Я протащил Гайе ван Заалма по узкому коридору до угловой комнаты, где помещалась спальня Мартина, и там улояшл его на тахту. Включил свет в плафонах и настольную лампочку, снял с ван Заалма пиджак.