Ожившая тень - [16]
— В самом деле, хватит, ребята, болтать! — сказал он.— Не то станем посмешищем для всей деревни: ну и пионеры, скажут. Давайте-ка лучше заниматься делом. Рот лучше держать на замке…
Пионеры расхохотались, а Кёнпхаль с Мунилем очень обиделись. Это они-то не занимаются делом! Кёнпхаль прямо задохнулся от возмущения: «Ну и Мёнгиль, хорош друг, нечего сказать! Теперь от ребят проходу не будет!»
Он хотел поговорить после сбора с Мёнгилем, но тот куда-то исчез. Последнее время его невозможно было поймать.
3
Однажды Чхонён пришел к Мёнгилю раньше обычного. Он был явно чем-то встревожен.
— Что с тобой? — спросил Мёнгиль.— Ты, случайно, не заболел?
— Да нет,— принуждённо улыбнулся Чхонён. Губы его дрожали.
Мать Мёнгиля, войдя в дом и сняв с головы мокрый от дождя платок, внимательно посмотрела на мальчика, приложила ладонь к его горячему лбу.
— Что вы, тётушка,— чуть отодвинулся от неё Чхонён,— я здоров…— И он повернулся к Мёнгилю: — Давай заниматься…
У ребят уже наступили каникулы, но Чхонён по-прежнему приходил к Мёнгилю позаниматься алгеброй — он твёрдо решил на следующий год идти вровень с классом по всем предметам.
Однако сегодня дело явно не шло на лад: Чхонён был рассеянным, невнимательным. Собираясь домой, он вдруг сказал, глядя куда-то мимо Мёнгиля:
— Послушай, Мёнгиль, что ты думаешь обо всех этих россказнях?
— Каких россказнях? — не понял Мёнгиль.
— Ну об этих, что ребята рассказывали… О духах всяких там, привидениях…
Мёнгиль удивился: «С чего это он вспомнил?» — потом усмехнулся:
— Выдумки всё это! Мы же говорили на сборе…
— Значит, ты не веришь, что они в самом деле всё это видели? — с непонятной настойчивостью допытывался Чхонён.
— Конечно, не верю,— улыбнулся Мёнгиль.— Просто им померещилось, а они с перепугу невесть что насочиняли.
— Вот как…— с облегчением пробормотал Чхонён.— Ну я пошёл…
— Куда ты, Чхонён? — В комнату с подносом горячего, дымящегося риса вошла мать Мёнгиля.—Оставайся ужинать. Да, кстати, мама твоя нынче не была в поле. Она нездорова?
— Здорова,— покраснев, буркнул Чхонён.
— А что же случилось? — не заметив этой перемены, снова спросила председатель.
— Случилось?! — сорвался вдруг Чхонён.— На базар отправилась, вот что «случилось»!
Мать Мёнгиля нахмурилась:
— И что она на базар повадилась ходить? В кооперативе палец о палец не ударит… Только слухи всякие распускает, людей сбивает с толку…
Чхонён стоял багровый, низко опустив голову. Мать Мёнгиля положила руку ему на плечо и мягко добавила:
— Не понимаю я твою маму, Чхонён. Ну те, которые при японцах жили богато, они-то, конечно, нас ненавидят. А вы? Вам ведь с кооперативом одна дорога. Неужто ей это не ясно?
— До свидания. Я пойду,— вместо ответа сказал Чхонён и открыл дверь.
— Я провожу тебя! — Мёнгиль выскочил вслед за ним.
Он не знал, что сказать другу, как утешить его, и молча шагал рядом с ним по узкому, тёмному переулку. Звенели цикады, на безлунном небе сквозь рваные облака изредка пробивались слабые звёзды.
— Послушай, Чхонён, отчего ты последнее время опять загрустил?— не выдержал Мёнгиль.
Чхонён молчал. Он шёл, как обычно, неспешным, широким шагом, опустив упрямую голову, и не говорил ни слова.
— Может, ты за что-то на меня обиделся? — продолжал Мёнгиль.— Скажи, что с тобой?
— Да так… Ничего…— пожал плечами Чхонён.
— Но я же вижу,— вздохнул Мёнгиль.
Он действительно видел: на душе у его друга тревожно, с ним что-то произошло, что-то его мучает. Но что именно, этого Мёнгиль не знал. И Чхонён не говорил ему. Почему он молчит? Боится? Но кого? Чего? Да, не очень-то он, видать, смел, его новый товарищ… А может, он просто не хочет сказать?..
— Пока,— бросил Чхонён и, не оглянувшись на друга, хлопнул калиткой.
— Пока,—пробормотал Мёнгиль и долго ещё стоял, глядя Чхонёну вслед.
Когда Мёнгиль вернулся домой, мать уже собрала ужинать. Она виновато покосилась на сына: ну что она набросилась на его друга? Чхонён и так был чем-то расстроен. Вот и поесть не остался. А тетушка Хван ещё небось из города не вернулась. Так и ляжет мальчик спать голодным…
Она вздохнула, но ни о чём не спросила сына, а только сказала:
— Чхонён забыл свой учебник. Отнеси ему завтра.
Мёнгиль рассеянно взял в руки учебник, и вдруг из него выпала тонкая, сложенная вдвое полоска бумаги. Видно, лежала она в книге давно: бумага стала совсем жёлтой, стёрлась на сгибах.
Мёнгиль развернул листок. Перед ним был рисунок: высокие горы, поля, на меже большое дерево. Пожалуй, это даже был не рисунок, а что-то вроде топографической карты.
— Смотри, мама.— Мёнгиль показал листок матери.
— Какие-то поля, горы… Это что, Чхонён так хорошо рисовал?— удивилась она.
— Что ты! — рассмеялся Мёнгиль.— Да ни в жизнь он так не нарисует!
Поужинав, Мёнгиль лег спать, а мать села что-то считать. Наутро, едва рассвело, прибежал Чхонён.
— Где мой учебник? — выпалил он прямо с порога.— Я вчера его здесь оставил!
Он даже дрожал весь от нетерпения. Мёнгиль подал ему учебник, и Чхонён принялся лихорадочно листать его. Найдя рисунок, он тут же захлопнул книгу.
— Что там у тебя за рисунок? — поинтересовался Мёнгиль.— Здорово нарисовано: поля, горы как настоящие…
