Ожившая тень - [12]

— Был бы не виноват, дал бы за такие слова! — судачили кумушки.

Чинтхэ отмалчивался. Он и прежде был нелюдим, а теперь и вовсе перестал бывать на людях.

И тогда Хенгю попросил мать Мёнгиля снова созвать правление.

— Как же так, товарищи? — сказал он.— Про человека плетут невесть что, а мы молчим? Надо сказать всем, что Чинтхэ невиновен…

Через день собрали собрание.

— Хватит болтать чепуху! — выступила на нём мать Мёнгиля.— Давайте лучше думать, что делать с мотором.

— А что думать? — улыбнулся дядюшка Чан.— Ремонтировать надо! Я уже начал. Думаю, сумею наладить…

Последние его слова утонули в аплодисментах.

Мёнгиль узнал про мотор одним из последних. В тот день он сидел у Чхонёна и объяснял ему всё, что тот пропустил.

Муниль с Кёнпхалем ворвались в маленький дворик.

— Ты знаешь, что вчера вечером в мотор кто-то насыпал песок? — прямо с порога закричал Кёнпхаль.— Знаешь, что мотор теперь не работает?..

У Мёнгиля от изумления даже карандаш из рук выпал.

— Да-да! — не дав ему сказать ни слова, возбужденно продолжал Кёнпхаль.— Отец ничего не знал. Пришел утром, включил. Мотор как зарычит… И всё!.. Сломался…

Мёнгиль помолчал, потом прищурился. Казалось, какая-то нежданная мысль пришла ему вдруг в голову.

— Песок, говоришь? — задумчиво переспросил он.

— Ну да! Я сам видел! Сам! — Кёнпхаль говорил от волнения всё быстрей и быстрей.

Муниль сжал кулаки.

— Эх, показали бы мне того мерзавца…— процедил он сквозь зубы.— А вообще-то надо поговорить с дядюшкой Чаном, когда всё уладится.

Он осторожно вынул из кармана немного промасленного песка. Это было на него похоже! Такой уж Муниль обстоятельный парень: всё всегда хочет посмотреть своими глазами, пощупать своими руками.

Кёнпхаль ударил себя кулаком в грудь:

— Ну попадись мне эта гадина!..

Мёнгиль молчал. Он думал о дядюшке Чане: «Представляю, как он расстроился! Полгода клянчил новый мотор, потом искал к нему всякие там запасные части, смазывал, разбирал— и вот тебе на́! Получил!»

— Знаешь, пришёл милиционер! — вытаращив глаза, шепотом сообщил Кёнпхаль.— Всё ходил вокруг мельницы, а потом знаешь чего Пак выдумал?..

Мёнгиль почти не слушал приятеля. «Как там мать? — думал он.— Сколько она колебалась, прежде чем купить мотор. Всё высчитывала, хватит ли денег. Со мной советовалась…»

— Послушай,— вдруг прервал он Кёнпхаля.— Ведь вы вчера ночью видели этого самого «нечистого духа», да?

— Ну да,— кивнул Кёнпхаль и подозрительно покосился на Мёнгиля: опять на смех поднять хочет?

Но Мёнгиль и не думал смеяться.

— Расскажи-ка, куда пошел от коровника этот «дух»?

Муниль внимательно посмотрел на Мёнгиля.

— Ну, к мельнице… в переулок…

— А откуда он появился?

— Не знаю,— пожал плечами Муниль.

— И я не знаю,— подхватил Кёнпхаль.—Знаешь, Мёнгиль, ниоткуда он, наверное, не появлялся, он просто возник… Ну, как все духи…

— Значит, исчез он в том переулке, что ведет к мельнице? — переспросил Мёнгиль.

Ребята кивнули.

— Слушай, а почему ты об этом вспомнил? — встрепенулся Кёнпхаль, но Мёнгиль молчал.

«Значит, им не показалось,— думал он.— Они и вправду видели «нечистого духа». Только это был человек, и шёл он к мельнице… А что, между прочим, делал он у коровника? И как он в один миг перемахнул через ограду?»

Мысли лихорадочно обгоняли друг друга. Надо сказать матери, поговорить с ней!..

Мать пришла поздно вечером, после собрания.

— Ты ужинал? — устало спросила она.

— Да, а ты, мама?

— Я не хочу…

Она вынула из кармана свою неизменную записную книжку, положила на стол, провела рукой по седеющим волосам и вдруг спросила:

— Правда, что ребята видели вчера ночью какое-то странное существо?

Мёнгиль кивнул.

— Значит, правда?.. — переспросила мать.— Расскажи-ка мне об этом подробнее.

И она приготовилась слушать.

Глава вторая Кое-что проясняется

1

Теперь всем уже было ясно, что в деревне орудуют враги — люди, ненавидящие новую жизнь. Как уберечь от них общее достояние? Как найти этих зловещих невидимок?

На экстренном заседании правления решено было организовать отряд самообороны. Вся молодёжь записалась в отряд, и по вечерам у мельницы теперь дежурили патрули.

И так было не только в деревне Сингван. По всей стране заканчивалась коллективизация, по всей стране бывшие кулаки и помещики — те, которые не успели бежать на Юг,— давали новым хозяевам жизни последний бой. Но бедняки, объединившиеся в кооперативы, не сдавались. Они знали, какова старая жизнь, и не собирались к ней возвращаться…

А у школьников были свои заботы: занятия в школе, работы на поле. К лету они организовали свою, ученическую, бригаду, и кооператив выделил им участок.

Продолжала давать концерты и агитбригада. Как-то ребята даже поставили пьесу. В ней играли трое друзей: Мёнгиль, Кёнпхаль и — что самое удивительное — Муниль. Подумать только, стеснительный, молчаливый Муниль играл весёлого тракториста! Да ещё так здорово — ну просто артист!

И только Чхонён по-прежнему был невесёлый. Правда, теперь он гораздо лучше учился, однако от ребят всё ещё стоял в стороне. Сколько раз Мёнгиль заводил с ним разговор об агитбригаде, предлагал выступать вместе, но Чхонён отмалчивался, а однажды вспылил.