Ожившая тень - [13]

— Отстань! — крикнул он.— Нет у меня никаких талантов, понял?

Правда, в поле вместе со всеми Чхонён теперь ходил с охотой и работал не хуже других. Занимался он и со своим новым другом: Мёнгиль каждый день приходил в знакомый дворик.

Тетушка Хван поначалу встречала его приветливо, потом начала хмуриться. Часто Мёнгиль ловил на себе её недовольный испытующий взгляд. «Что с ней? — терялся он в догадках.— Вроде мы не мешаем. А может, мешаем?..»

Однажды Мёнгиль решился.

— Можно, Чхонён будет приходить ко мне домой заниматься?— спросил он.

— Вот еще! — возразила тетушка Хван.— На деревне теперь неспокойно, а он будет по ночам где-то шляться!..

— Почему по ночам? — пытался возразить Мёнгиль.— Вовсе не по ночам — вечерами…

Но она его и не слушала:

— Сказала — нет, значит, нет! Нечего ему у вас делать! — И она скрылась в кухне.

Чхонён за время этого недолгого разговора не сказал ни слова, даже головы не поднял, словно он его не касался. А Мёнгиль ужасно расстроился и рассказал обо всём матери.

— Ничего, сын, что-нибудь придумаем,— ответила та задумчиво.

Через неделю, в один из воскресных дней, Мёнгиль вместе со всей бригадой отправился в соседнюю деревушку давать концерт. Ребята шли полем. Ярко сияло солнце. В полуденной тишине щебетали птицы.

В высокой траве, у обочины, отдыхала какая-то женщина. Заслышав весёлые голоса, она села, улыбнулась, и Мёнгиль узнал мать Чхонёна. На ней была её неизменная пёстрая косынка и белый передник.

— Эй, Мёнгиль! — крикнула она мальчику.—Поди-ка сюда!

— Идите, я догоню,— кивнул товарищам Мёнгиль и подошёл к женщине.

— Притомилась вот, прилегла отдохнуть,— заискивающе улыбаясь, заговорила тетушка Хван.— Работы ужас как много!..

Мёнгиль молчал.

— Я вот что…— заторопилась женщина.— Я хотела поговорить с тобой о Чхонёне… Ты парень, как я погляжу, толковый, вот и моего подтянул. А я уж на него рукой махнула: куда мне без отца-то с ним справиться!..

Скороговоркой выпалив всё это, она, помолчав, вдруг добавила:

— А коли надо у вас заниматься, что ж, я не против. Пожалуйста! Я просто думала, он будет мешать…

— Значит, вы разрешаете, тётушка? — обрадовался Мёнгиль.— Вот спасибо!

Он попрощался и побежал догонять своих. «Чудна́я всё-таки эта тётушка Хван! — думал он.— Вчера — одно, завтра — другое… Надо сказать Чхонёну, вот обрадуется!»

С этого дня в доме Мёнгиля стали вечерами собираться все четверо: Мёнгиль, Кёнпхаль, Муниль и Чхонён.

Чхонён заметно повеселел. И учиться стал лучше. Он уже не опускал голову и не краснел, когда учитель Чансу говорил:

— Ученье, ребята, ваш патриотический долг, ваш удар по общему врагу. Помните: за вашими успехами следит вся деревня!..

Чхонёну не приходилось теперь, как это бывало прежде, подолгу объяснять одно и то же. Он схватывал быстро, легко, память у него оказалась отличная. Скоро он уже сам без труда решал сложные алгебраические задачи.

«Вот, значит, в чём дело,— думал Мёнгиль.— Вовсе он не неспособный и не так уж отстал от всех нас… Просто-напросто он не хотел учиться и сердился на мать. Но почему?..» Ответа на этот вопрос пока не было…

А тетушка Хван день ото дня становилась любезнее. Она приветливо встречала Мёнгиля, когда он заходил за её сыном, и однажды сказала Чхонёну, что Мёнгиль ему настоящий друг.

Они действительно стали друзьями, и не только Мёнгиль с Чхонёном. Даже Кёнпхалю Чхонён не казался уже мрачным и заносчивым, и он всё удивлялся, как это он раньше так думал об этом славном парне.

Однажды, читая учебник, Чхонён вдруг рассмеялся, да так заразительно, что насмешил всех троих.

— Ты чего? — спросил его, давясь от смеха, Кёнпхаль.

— Так… А ты чего?

И все снова расхохотались.

Полюбила парня и мать Мёнгиля, и теперь, если в доме готовили что-нибудь вкусное, непременно посылала за ним сына.

— Сходи позови Чхонёна. Небось тётушка Хван такую куксу[9] не варит…

И потом, наблюдая, как ребята за обе щеки уминают куксу, мать Мёнгиля думала: «Странно всё-таки: тётушка Хван и Чхонён — мать и сын, а такие разные. Совсем непохожи… А вот на Мёнгиля Чхонён похож, даже очень. Может, потому он мне и нравится?..»

Она изо всех сил старалась, чтобы Чхонён стал своим в их доме. И это, похоже, ей удалось. Он не чувствовал себя здесь гостем. Придет, бывало, пораньше, поможет наколоть дров, натаскает вместе с Мёнгилем воды, а потом — за уроки. И всё это весело, со смехом и шутками. Вот только когда заходил разговор о родителях, Чхонён мрачнел. Однажды Мёнгиль принялся рассказывать о своём отце, о том, как он партизанил, как замучили его враги, и вдруг Чхонён встал:

— Я пойду…

Мёнгиль быстро взглянул на него:

— Погоди, Чхонён!

Но того уже не было в комнате.

В этот вечер Мёнгиль долго не мог заснуть. Как это он забыл о том, что отец Чхонёна пропал без вести, что его друг не только растёт, как и он сам, без отца, но ему даже нечего о своём отце рассказать, потому что он не знает, жив отец или погиб… И если погиб, то как?..

Сегодня воскресенье, чудесный, солнечный день! Мать Мёнгиля встала едва рассвело и принялась готовить праздничный обед. Она сделала кимчхи[10], куксу, поставила в печь тток[11]. Сегодня у них в доме праздник — как же не постараться!