Ожидание (три повести об одном и том же) - [46]

Ка­к-то она ос­та­ви­ла Варь­ку по­сле уро­ков. Про­иг­ра­ла ей не­слож­ную ме­ло­дию. Варь­ка се­ла к роя­лю и по­вто­ри­ла её по­сле учи­тель­ни­цы. Она схва­ти­ла её пря­мо с паль­цев.

– Ты учи­лась? – спро­си­ла учи­тель­ни­ца.

– Не-е…

По ще­кам учи­тель­ни­цы по­шла тень, сгу­сти­лась на ску­лах в крас­ные пят­на.

– По­зо­ви мне ро­ди­те­лей сей­час же, – ска­за­ла она.

Варь­ка за­ре­ве­ла, по­бе­жа­ла до­мой. Она би­ла порт­фе­лем по де­ревь­ям и по за­бо­рам. До­ма бы­ла ба­буш­ка. Паш­ка и Петь­ка ду­де­ли под сто­лом и ко­ло­ти­ли сни­зу по сто­леш­ни­це пал­кой, они бо­ле­ли.

– Те­бя в шко­лу зо­вут, – ска­за­ла Варь­ка ба­буш­ке.

– Не­хай, – от­мах­ну­лась баб­ка. – Чи у ме­ня сво­его де­ла нет? Мне вон бе­льё сти­рать на­до.

– Нет, ты по­ди, – Варь­ка вце­пи­лась в ста­ру­ху, по­тя­ну­ла её за юб­ку. – За­чем она го­во­рит, что я вру.

Баб­ка по­гля­де­ла в за­пла­кан­ные Варь­ки­ны гла­за. По­том на­де­ла свое са­мое на­ряд­ное пла­тье с обор­ка­ми. По­кры­ла го­ло­ву тол­стой клет­ча­той ша­лью и, вы­пя­тив грудь и по­во­дя лок­тя­ми, на­пра­ви­лась в шко­лу. В клас­се пе­ния она без спро­су усе­лась на стул, рас­пра­ви­ла ши­ро­чен­ную юб­ку и толь­ко по­сле это­го по­смот­ре­ла на учи­тель­ни­цу.

– Го­во­ри, ми­лая, не тя­ни. Мне ещё бе­лье сти­рать на­до.

– Ва­ша внуч­ка учи­лась му­зы­ке? – спро­си­ла учи­тель­ни­ца как мож­но сдер­жан­нее.

– И-и, ми­лая, – про­тя­ну­ла баб­ка. – На ка­кие та­кие день­ги мы ей ро­яль ку­пим? У неё од­на му­зы­ка: Варь­ка, ту­да! Варь­ка, сю­да! Варь­ка, по­бе­ги. Варь­ка, но­сы ма­лым вы­три. Вот и все её но­ты.

– Учи­тель­ни­ца мол­ча­ла, гля­де­ла в чёр­ный ро­яль­ный лак на своё от­ра­же­ние. Баб­ка усе­лась по­удоб­нее, тро­ну­ла учи­тель­ни­цу за пле­чо.

– Слышь, дев­ка, сыг­рай. Мы те­бе с Варь­кой спо­ём в два го­ло­са.

– Что сыг­рать? – ти­хо спро­си­ла учи­тель­ни­ца.

– Про фур­ту­ну.

Учи­тель­ни­ца сла­бо улыб­ну­лась.

– Я не знаю… Вы пой­те, я под­бе­ру.

Баб­ка от­каш­ля­лась. Сде­ла­ла не­сколь­ко вдо­хов, слов­но ра­зо­гре­ва­ясь, и по­ве­ла ни­зом:

– За­ду­ла фур­ту­на на мо­ре…

– Ой, лю­то за­ду­ла, – под­хва­ти­ла Варь­ка вы­со­ко и пуг­ли­во.

Они пе­ли о двух ры­ба­ках, об от­це и сы­не, по­гиб­ших во вре­мя штор­ма. О ста­рой ма­те­ри и мо­ло­дой же­не с ма­лым ре­бён­ком. Как мо­ло­дая же­на про­кли­на­ет мо­ре и до­лю ры­бац­кую. И убе­ж­да­ет ста­ру­ха не­вест­ку: «Ес­ли за­муж пой­дёшь вто­рой раз, толь­ко за ры­ба­ка иди. Ры­бак твое­го сы­на не оби­дит, ста­нет лю­бить его, как род­но­го. Ина­че нель­зя ры­ба­ку – фур­ту­на за­ду­ет, по­гиб­нет ры­бак, ос­та­нут­ся его де­ти, и дру­гие ры­ба­ки ста­нут лю­бить их и жа­леть, как род­ных».

Учи­тель­ни­ца да­же к кла­ви­шам не при­тро­ну­лась. Ко­гда баб­ка и Варь­ка за­кон­чи­ли пес­ню, гла­за у неё бы­ли влаж­ные, в крас­ных об­во­дах.

– И вы не учи­лись, – про­бор­мо­та­ла она.

Баб­ка шум­но сморк­ну­лась в боль­шу­щий, слов­но на­во­лоч­ка, пла­ток.

– Ес­ли бы учи­лась, я бы сей­час в Мо­ск­ве про­жи­ва­ла, в са­мом вы­со­ком до­ме. На лиф­те бы ез­ди­ла…

Учи­тель­ни­ца по­вер­ну­лась к Варь­ке. Ска­за­ла:

– Ка­ж­дый день бу­дешь ос­та­вать­ся по­сле уро­ков.

– За что?

Учи­тель­ни­ца под­пёр­ла ру­ка­ми го­ло­ву.

– Вот имен­но, за что?.. – И до­ба­ви­ла:—Бу­ду учить те­бя му­зы­ке.

Варь­ка учи­лась лег­ко. Паль­цы у неё бы­ли гиб­кие, силь­ные. Учи­тель­ни­ца по­ка­зы­ва­ла уп­раж­не­ния и ухо­ди­ла, ос­та­вив её од­ну в пус­той шко­ле. Но­ты рои­лись в Варь­ки­ных гла­зах, как пчё­лы воз­ле лет­ка. Из ме­ся­ца в ме­сяц она по­сти­га­ла их строй и му­зы­ку пе­сен.

В пя­том клас­се вес­ной учи­тель­ни­ца ска­за­ла Варь­ке:

– Ско­ро в ры­бац­ком клу­бе кон­церт. Ты сыг­ра­ешь.

– Не бу­ду, – ска­за­ла Варь­ка. – Я для се­бя иг­раю.

– И пес­ни по­ёшь для се­бя?

– И пес­ни для се­бя. Для ко­го же?

Учи­тель­ни­ца се­ла к роя­лю.

– Варь­ка, – ска­за­ла она, – я всё вре­мя ду­маю о те­бе. Мне не хо­чет­ся те­бе го­во­рить, но я долж­на. Ты пой­ми, Варь­ка, та­лант обя­зы­ва­ет слу­жить лю­дям. То­гда он по­хож на род­ник. То­гда у не­го смо­гут на­пить­ся мно­гие. То­гда они смо­гут уне­сти его в сво­ём серд­це. И это бу­дет сча­сть­ем для те­бя и ра­до­стью для дру­гих.

Варь­ка уло­ви­ла в её сло­вах го­речь.

– Смеш­ная вы. Плюнь­те, и всё тут.

– Не по­ни­ма­ешь ты, Варь­ка, – от­ве­ти­ла ей учи­тель­ни­ца.

– А мне на­пле­вать! – Варь­ка под­ня­лась, по­шла к две­ри. – Я на сце­не-то оне­мею, как ры­ба, а мо­жет, за­ре­ву. На­род ведь от ску­ки в клуб хо­дит. Не­што я их ве­се­лить ста­ну.

Ко­гда Варь­ка ухо­ди­ла, обер­ну­лась в две­рях. Учи­тель­ни­ца пла­ка­ла, уро­нив го­ло­ву.

Она не пе­ре­ста­ла учить Варь­ку, но боль­ше уже не за­го­ва­ри­ва­ла с ней ни о та­лан­те, ни о вы­сту­п­ле­ни­ях в ры­бац­ком клу­бе.

За­то баб­ка с тех пор обе­зу­ме­ла слов­но. Она при­ня­лась ко­пить день­ги на это про­кля­тое пиа­ни­но. И хва­ста­ет на ба­за­ре.

– Вы, – го­во­рит, – все тут се­ло, се­лом и ос­та­не­тесь. Ко­гда Варь­ка моя ар­ти­ст­кой ста­нет, я к вам на са­мо­ле­те при­ле­тать бу­ду, что­бы сме­ять­ся.

ВАРЬ­КА РЕ­ВЁТ БЕЗ СТЫ­ДА

Ко­гда Варь­ка при­шла до­мой, на крыль­це её встре­ти­ли Паш­ка и Петь­ка. Они по­смот­ре­ли на неё с ис­пу­гом.