Отторжение - [68]
Американский консул, Бартон Берри, докладывал в Вашингтон:
“Рабочие начали раскапывать могилы. Работали очень быстро, и мало кто из еврейского населения успел найти останки членов своих семей и родственников. Рабочие кидали относительно свежие трупы уличным собакам”.
В тот же день, день унизительного построения на площади Свободы, 11 июля 1942 года, греческая газета “Новая Европа” писала вот что:
“Настал час положить конец попыткам превратить Фессалоники в еврейский город”.
Для раскапывания могил пригнали тех же евреев. Пятьсот человек. Все рыдали.
Некоторые улицы города были названы в честь людей, внесших значительный вклад в его развитие и процветание. Среди них было немало евреев. Долой! – требовала газета. И всего через несколько дней бургомистр приказал поменять названия. Аллатини, Миспахи, Моргентау, Модиано, Барон Хирш и еще девять улиц переназвали по имени греческих гор и рек. И конечно же, не забыли героев знаменитых на весь мир греческих мифов.
В феврале 1943 года всех евреев заставили переселиться в специально выделенную часть города, рядом с железнодорожной станцией. Грекам позволили взять из оставленных домов, квартир и предприятий все что душа пожелает. Предложение, разумеется, пришлось по душе. А в гетто из-за тесноты и примитивной гигиены началась эпидемия тифа. Около двухсот пятидесяти человек сумели бежать в горы и присоединились к движению Сопротивления. Оставшимся сообщили, что скоро их перевезут в Польшу, там создана надлежащая инфраструктура и жить будет намного легче.
В Кракове, говорят, вечные дожди.
Многие купили зонтики.
Первый товарный поезд отошел 11 марта 1943 года. Всего было девятнадцать составов с наглухо запечатанными вагонами. 48 974. Сорок восемь тысяч девятьсот семьдесят четыре человека. Восемнадцать поездов направили в Аушвиц, один – в Берген-Бельзен.
Через пять месяцев из города окончательно исчезли еврейские имена и все, что о них напоминало. Не осталось кладбища, не осталось испанских евреев. Вообще никаких. Ни одного еврея не осталось в греческом городе под названием Фессалоники.
Что поражает в Большом Взрыве – Вселенная взорвалась, но мы знаем довольно много про этот взрыв. Сейчас можно измерить и пересчитать количество и величину осколков, фрагменты, которые все еще движутся где-то в космосе, – звезды, астероиды, даже излучаемые или отраженные фотоны. Многое, что казалось когда-то лежащим далеко за пределами человеческого понимания, теперь сосчитано, классифицировано и нашло место в строгих уравнениях. Астрономы составили каталог звезд, астероидов – всего, что излучает и отражает свет. Мы знаем Вселенную по ее свечению. Свет до сих пор – единственная субстанция, помогающая ее понять.
Но мрак не поддается расчетам. Такой же неизмеримый и неумолимый, как и был миллиарды лет назад.
Воительница за утраченную память поворачивается спиной к морю, к потоку туристов на набережной. Люди перемещаются без всякого плана, держат перед собой телефоны, выстукивают пальцами сообщения и пересылают миллионы фотографий. “Поделиться” (еле заметный кивок) – “отправить”.
Море равнодушно, как Вселенная. Для моря все имеет одинаковую ценность. Ракушки, медузы, морские звезды, мелководье, километровые провалы, пловцы, утопленники, смешные рачки-отшельники – ничто не важнее другого. В беспорядочной войне Воительницы с забвением море – единственный опорный пункт, единственное существо, не имеющее намерений ставить ей палки в колеса. Вообще не имеющее никаких намерений.
Пятьдесят метров до Королевского театра. Невысокое здание с белым фасадом и просторными террасами, чтобы зрители могли любоваться морем в антрактах. Катрин точно следует инструкциям аптекаря. The square outside[42], сказал он и послал карту с кружочком. Театральная площадь. Обойти здание – и вот же они, под ее сандалиями. Камни. Она идет по тем камням. Любой и каждый может идти по тем камням.
Отличить те камни от других не так уж трудно. Мрамор – причудливая метаморфоза. Известняк по неизвестным причинам решил сменить образ. Очень медленный, миллионно-, а может, и миллиарднолетний танец кристаллов – и серый невзрачный камень стал похож на сахарную глыбу. А если мрамор простоял триста-четыреста лет под солнцем, ветрами и дождем, если люди роняли на него слезы, целовали и гладили руками, – он совершенно другой, чем только что выломанная глыба на острове Тасос. Он уже не такой белый, у него цвет свежего липового меда. Поверхность неровная, со щербинками и царапинами. Не такая уж большая разница между мрамором и человеком. В этом мире стареет все.
Катрин фотографирует. Кто лежал под этим камнем? А под этим? А под этим? Еще шаг, еще снимок, еще одна бывшая надгробная плита с разоренного сефардского кладбища. Возможно, вот на этом когда-то была выгравирована фамилия ее предка. Коэнка. Или другая – если перевернуть камень, надпись наверняка сохранилась. А теперь он лежит на Театральной площади, и по надгробным плитам шагают, ни о чем не думая, тысячи прохожих.
Она поймала на себе критический, непонимающий взгляд: женщина, по-видимому работница театра, изучает ее перемещения из-за стеклянной двери. Внезапно открыла дверь и начала спускаться по широкой лестнице.
«Время идет не совсем так, как думаешь» — так начинается повествование шведской писательницы и журналистки, лауреата Августовской премии за лучший нон-фикшн (2011) и премии им. Рышарда Капущинского за лучший литературный репортаж (2013) Элисабет Осбринк. В своей биографии 1947 года, — года, в который началось восстановление послевоенной Европы, колонии получили независимость, а женщины эмансипировались, были также заложены основы холодной войны и взведены мины медленного действия на Ближнем востоке, — Осбринк перемежает цитаты из прессы и опубликованных источников, устные воспоминания и интервью с мастерски выстроенной лирической речью рассказчика, то беспристрастного наблюдателя, то участливого собеседника.
Эта повесть о дружбе и счастье, о юношеских мечтах и грезах, о верности и готовности прийти на помощь, если товарищ в беде. Автор ее — писатель Я. А. Ершов — уже знаком юным читателям по ранее вышедшим в издательстве «Московский рабочий» повестям «Ее называли Ласточкой» и «Найден на поле боя». Новая повесть посвящена московским подросткам, их становлению, выбору верных путей в жизни. Действие ее происходит в наши дни. Герои повести — учащиеся восьмых-девятых классов, учителя, рабочие московских предприятий.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Июнь 1957 года. В одном из штатов американского Юга молодой чернокожий фермер Такер Калибан неожиданно для всех убивает свою лошадь, посыпает солью свои поля, сжигает дом и с женой и детьми устремляется на север страны. Его поступок становится причиной массового исхода всего чернокожего населения штата. Внезапно из-за одного человека рушится целый миропорядок.«Другой барабанщик», впервые изданный в 1962 году, спустя несколько десятилетий после публикации возвышается, как уникальный триумф сатиры и духа борьбы.
Макар Мазай прошел удивительный путь — от полуграмотного батрачонка до знаменитого на весь мир сталевара, героя, которым гордилась страна. Осенью 1941 года гитлеровцы оккупировали Мариуполь. Захватив сталевара в плен, фашисты обещали ему все: славу, власть, деньги. Он предпочел смерть измене Родине. О жизни и гибели коммуниста Мазая рассказывает эта повесть.
Леонид Переплётчик родился на Украине. Работал доцентом в одном из Новосибирских вузов. В США приехал в 1989 году. B Америке опубликовал книги "По обе стороны пролива" (On both sides of the Bering Strait) и "Река забвения" (River of Oblivion). Пишет очерки в газету "Вести" (Израиль). "Клуб имени Черчилля" — это рассказ о трагических событиях, происходивших в Архангельске во время Второй мировой войны. Опубликовано в журнале: Слово\Word 2006, 52.
Главный герой романов Иорама Чадунели — опытный следователь. В романе «Возмездие» он распутывает дело об убийстве талантливого ученого, который занимался поисками средства для лечения рака. Автор показывает преступный мир дельцов, лжеученых, готовых на все ради собственной выгоды и славы. Персонажи «Рождественского бала» — обитатели «бриллиантового дна» одного города — махинаторы, взяточники и их высокие покровители.