Оттоманские военнопленные в России в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. - [5]

Отдельную благодарность адресуем ведущему научному сотруднику Института Востоковедения РАН А. Т. Сибгатуллиной, проделавшей огромную работу по переводу на русский язык турецких источников и давшей нам ряд ценных советов.

Особую признательность выражаем своим рецензентам: А. А. Колесникову и С. Н. Полторак, замечания и рекомендации которых позволили монографии состояться.

Наконец, мы от всего сердца благодарим своих родных и близких, много способствовавших написанию этой книги и, в особенности: Надежду, Ольгу и Александра Винокуровых; Анну, Яну и Алексея Познахиревых, а также Ольгу Савченко.

Глава первая Российская система управления контингентом военнопленных: основы правового регулирования, функционирования и контроля

Режим военного плена, применяемый в России к подданным Оттоманской империи в период 1877–1878 гг., регламентировался комплексом нормативных документов, которые для целей настоящей работы мы условно дифференцируем на три основные группы:

I. Международные договоры.

II. Акты национального законодательства.

III. Не подлежащие ратификации двух — и многосторонние соглашения, заключаемые представителями российского командования как с союзниками, так и с противником.

I. первая группа документов представлена исключительно Женевской конвенцией от 10 (22) августа 1864 г. «Об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях» (приложение 1). Считаем, что в контексте исследуемой темы содержание этого договора и основные особенности его применения могут быть сведены к следующему:

1. Личный состав медико-санитарного учреждения воюющей стороны не подлежит военному плену. Оказавшись во власти неприятеля, он вправе либо продолжить исполнение своих функциональных обязанностей, либо беспрепятственно переместиться на территорию, контролируемую собственными вооруженными силами (ст. ст. 1–4).

Поскольку данные требования применялись на практике не вполне последовательно, мы выделяем в процессе их реализации три этапа:

а) первый простирался с апреля по октябрь 1877 г. и был отмечен явным стремлением российского командования к неукоснительному исполнению приведенных положений. например, в мае 1877 г., по взятию крепости (кр.) Ардаган, персонал захваченного в ней турецкого госпиталя (24 врача, фельдшера и фармацевта) сразу же вернулся под юрисдикцию Порты, оставив около 300 своих раненых и больных на попечение медицинской службы Кавказской армии[7].

б) Второй этап охватывал период с ноября до середины декабря 1877 г., когда, в связи с массовым пленением военнослужащих противника (в Карсе и Плевне) и нехваткой российского медицинского персонала, командованием, особенно на Балканах, были предприняты попытки временно воспрепятствовать турецким врачам покидать районы скопления больных и раненых пленных и даже принудить их к исполнению своего профессионального долга, в т. ч. и угрозой военно-полевого суда[8], как это имело место, например, в декабре 1877 г. в Плевне[9].

в) Третий этап относился к заключительному периоду боевых действий (середина декабря 1877 г. — январь 1878 г.), когда российские власти, ввиду очевидной незаконности и слабой эффективности принуждения, пошли по пути установления медикам противника окладов равных тем, которые они получали на службе Османской империи (по некоторым данным, не менее 400 французских франков в месяц, что соответствовало 100 российским рублям[10]). Мера эта оказалась наиболее продуктивной и позволила эпизодически привлекать к лечению пленных тех врачей, которые намеревались вернуться под юрисдикцию Турции[11].

2. Медицинская помощь нуждающимся в ней неприятельским пленным предоставляется наравне с собственными военнослужащими (ч. 1 ст. 6).

Более или менее последовательно приведенное положение реализовывалось русскими медиками в дальнем тылу армий. Однако на передовой, особенно в условиях массового поступления раненых, медицинская помощь туркам, по понятным причинам, оказывалась обычно лишь после того, как ее получали все «собственные военнослужащие»[12]. Иной подход являлся скорее исключением, и единственное, на что могли рассчитывать в подобной ситуации раненые османы, это на первоначальную перевязку русским санитаром, помощь своих товарищей и попечение со стороны турецкого медицинского персонала (если, конечно, таковой оказывался поблизости).

3. По соглашению между воюющими, раненые противника могут быть переданы последнему немедленно после сражения (ч. 2 ст. 6).

Данная норма эпизодически применялась русскими и османами в ходе частных перемирий, заключаемых в целях выноса с «ничейной земли» убитых и раненых. при этом раненые одной стороны, обнаруживаемые санитарами другой, сразу же передавались за демаркационную линию и пленными, разумеется, не считались[13].

4. Больные и раненые военнопленные, признанные по выздоровлению негодными к военной службе, должны быть возвращены на родину еще до окончания войны (ч. 3 ст. 6).

Один из немногих примеров такого освобождения относится к ноябрю 1877 г., когда противнику было возвращено одновременно до 3 250 военнослужащих, плененных при взятии кр. Карс[14]