Оттоманские военнопленные в России в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. - [3]

Любопытное авторское наблюдение: за всю войну российские военнослужащие так и не придумали какое-нибудь обобщающее оскорбительное прозвище оттоманским воинам. Турецких солдат чаще называли просто «турка». Иногда им давали прозвище «крот», но это было, скорее, проявлением уважения к противнику, поскольку турецкие солдаты на удивление быстро и качественно умели окапываться в боевой обстановке.

По утверждению В. В. Познахирева, русские люди очень дифференцированно относились к военнопленным, различая их по национальному и культурному признакам. Больше всего не любили пленных англичан, курдов и поляков. Природа нелюбви к полякам очевидна. Она — следствие многовекового противостояния двух народов и двух государств; следствие взаимной боли, причиненной в процессе долгого соперничества. В то же время россияне весьма симпатизировали египетским военнопленным Оттоманской армии. В них ценились высокая образованность, товарищеская взаимопомощь, подчеркнуто уважительное отношение к военной форме, отданию воинской чести и дисциплинированность в целом.

В издании есть сведения и о некоторых турецких военнопленных, оставшихся навсегда в России. география их судеб довольно широка, хотя сами судьбы детально проследить невозможно.

Уделив много внимания вопросу пребывания оттоманских военнослужащих в российском плену, автор нередко сообщает совершенно неожиданные сведения. в частности, неожиданными и совсем необъяснимыми кажутся сведения о том, что турецкие нижние чины, находясь в плену, проявляли огромную инициативу в оказании помощи населению при тушении пожаров. Причем выступали они в роли пожарных совершенно бесплатно и по личному желанию.

Небезынтересен и тот факт, что из 55 военнопленных, о которых есть документально подтвержденные сведения о том, что они отказались от возвращения в порту, 35 были офицерами. вероятно, во многом это связано с тем, что военнопленные-офицеры имели больше возможностей контактировать с местным населением, что, возможно, сулило перспективы большие, чем на родине.

Русско-турецкая война 1877–1878 гг. одновременно носила политический, экономический, национальный и религиозный характер. Она стала продолжением вооруженного противоборства, превратившегося в каком-то смысле в элемент национальной культуры как России, так и Турции. Как это ни парадоксально, разрушительное действие войны сочеталось с еще большим взаимопроникновением двух судеб — судеб Российской и Оттоманской империй. Обе государственные махины продвигались к своему краху, чтобы позже возродиться и продолжить сложный и многогранный процесс взаимоотношений. соседей по истории не выбирают.

Полторак Сергей Николаевич,

доктор исторических наук, профессор, полковник запаса

Введение

Моей дорогой супруге — Познахиревой Ольге Васильевне, с благодарностью за любовь, понимание и терпение

В истории вооруженного противостояния между Российской и Оттоманской империями война 1877–1878 гг. заметно выделяется своим на редкость скоротечным характером и, одновременно, беспрецедентными масштабами пленения военнослужащих противника. если говорить конкретнее, то за неполных 10 месяцев активной фазы названного конфликта во власти России оказалось свыше 113 тыс. османов[1], т. е. примерно столько же, сколько за все предыдущие войны между нашими державами вместе взятые (!), и едва ли не в два раза больше, чем за все годы Первой мировой войны (!)[2].

Тем не менее, военный плен периода 1877–1878 гг. никогда не привлекал к себе внимания ни дореволюционных российских, ни советских исследователей. и только в последние десятилетия это направление отечественной исторической науки наконец-то получило определенное развитие благодаря публикациям А. А. Аржаных, В. В. Белякова, Ю. А. Иванова, А. Л. Самович, А. В. Тихонова и некоторых других авторов[3].

Однако при всей безусловной значимости упомянутых работ, таковые не выходят за рамки журнальных статей и, как правило, носят региональный характер, что не позволяет составить целостного представления ни об условиях интернирования османов в Россию в 1877–1878 гг., ни, тем более, о порядке их эвакуации, репатриации и натурализации.

Настоящий труд призван до некоторой степени восполнить обозначенную историографическую лакуну. Его объектом выступают военнослужащие Оттоманской империи и приравненные к ним лица, которые в силу военных обстоятельств оказались во власти России В период с 12 апреля 1877 г. по 12 февраля 1878 г., т. е. с момента, когда части Кавказской армии, форсировав р. Арпачай и атаковав турецкие пограничные заставы, взяли первых пленных[4], и до того момента, когда на Балканском театре военных действий (ТВД) был совершен последний в ходе этой войны акт пленения военнослужащего противника.

Предметом исследования является режим военного плена, сформированный в России в конце 70-х гг. XIX столетия.

Поскольку в ходе войны Петербург крайне избирательно налагал правоограничения на подданных Турции из числа гражданских лиц, таковые не рассматриваются нами в качестве самостоятельного объекта исследования и упоминаются в работе лишь в связи с теми мерами, которые применялись к ним в целях обеспечения безопасности российского государства и его вооруженных сил, а также мирного населения на театрах военных действий.