Отсчет пошел - [34]

— Ведь это благодаря нашим людям в правительстве Коанды узнали о заговоре генерала Ольдо. И первую роль в раскрытии заговора сыграл Руслан Ткаченко, — произнес Климов с трагической ноткой в голосе.

— То есть их убили люди генерала Ольдо? — спросил я.

— Безусловно. В этой папке, — Климов положил руку на кипу бумаг, — вы найдете копию допроса, на котором один из пойманных бандитов рассказывает о плане операции. В дом ворвались пять человек и открыли огонь. Елена погибла сразу, пуля попала ей прямо в сердце, но ребята не растерялись. Несмотря на ранение, Руслан открыл ответный огонь и ранил двоих человек. Один из них позже скончался.

— Тогда почему наши люди в Коанде упорно придерживались противоположного мнения? Все время, пока я находился там, мне твердили о том, что Руслан Ткаченко был пьян и по пьяни застрелил Семена из-за романа с его женой. Я не могу этого понять.

— Насколько я знаю, — сказал Климов, — начальник советской колонии Андрей Коновалов пытался ухаживать за Еленой Ткаченко…

(Да, помню я его масленую физиономию. «Елена Ткаченко была настоящим украшением нашей колонии».)

— Однако, — продолжал генерал, — получив решительный отказ, старый ловелас, естественно, сделал все, чтобы опорочить и Елену, и ее мужа. Но наконец-то справедливость восстановлена. Теперь мы знаем истинную картину происшедшего, и могу сказать, что Комитет понес большую утрату с потерей такого талантливого сотрудника, как Руслан Ткаченко. За раскрытие заговора генерала Ольдо ему посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Мы его не забудем. А вам, Леонид Юрьевич, надо испытывать особую гордость, что вы вырастили такого замечательного ученика.

Климов замолчал, я молчал тоже. Все это было слишком неожиданно. Конечно, когда я проводил расследование, я ожидал обнаружить нечто подобное, но все равно то, о чем рассказал генерал, стало для меня откровением. Впрочем, наверное, это оттого, что не я проводил основную работу. В этот раз мне все преподнесли на блюдечке, разжевали и даже положили в рот. Ладно хоть глотать не заставляют. «Так уж и быть, Леонид Юрьевич, мы ознакомили вас с уже готовыми результатами». Впрочем, это всегда производит другой эффект, чем когда ты распутываешь дело постепенно, день за днем, факт за фактом.

— Леонид Юрьевич, я вас прекрасно понимаю, — сказал Климов. — Да, все это слишком неожиданно… Но ведь это должно быть для вас приятным известием. Кстати, как поживает маленькая Ира Ткаченко?

— Она осталась сиротой. Мне ничего не оставалось, как удочерить ее.

— Эта история с ограблением магазина под Калугой — правда?

— Абсолютная. — Мне не хотелось обсуждать с начальством еще и проблемы пубертатного периода Иры Ткаченко.

Климов улыбнулся:

— Кажется, девочка пошла в отцовскую породу. Вы правильно сделали, Леонид Юрьевич. Я думаю, что вы сможете воспитать ее в истинно советском духе, как и ее отца.

— Алексей Михайлович, пока трудно восстановить всю картину событий, но мне, безусловно, удастся это сделать, когда я ознакомлюсь с документами. Спасибо вам за все.

— Я могу что-нибудь еще для вас сделать?

— Пожалуй, да. Вы знаете, что Антон Фаворский был моим другом. Могу я поговорить с Иртеньевым? Я хочу взглянуть ему в глаза.

— Я был бы рад вам помочь, Леонид Юрьевич, но это, к сожалению, невозможно. Три дня назад он повесился в тюремной камере.

— Вот как?

— Да. Очевидно, замучила совесть. Ведь Фаворский так много сделал для него, а тот его продал. За какие-то двадцать тысяч долларов. Зато я могу вас обрадовать другим известием. Я вам не сообщил еще самого главного: мы получили разрешение на создание группы «Д».

Свершилось! Неужели наше руководство наконец-то поняло важность такого рода центра? Это было самой неожиданной новостью за весь день. Три года я носился с идеей создания специального учебного комплекса, где можно было бы готовить универсальных специалистов, похожих на тех, к которым относился и Руслан Ткаченко. Меня все посылали по известному адресу. Или проявляли такое убийственное равнодушие, которое начисто лишало меня желания делать вообще что-либо. И тут нате вам! Неужели времена меняются? Хотелось бы верить, но…

— Я думаю, их убедили в этом заслуги вас и ваших учеников, — сказал Климов с улыбкой, искренне наслаждаясь моим смятением. — Вы назначаетесь руководителем центра. Набор производить будете сами…

(Черт меня подери, если я понимаю, что здесь происходит! Конечно, я уже генерал-майор, но все равно это слишком. Что-то за всем этим стоит. Но что? Или, может быть, кто?)

Тем временем Климов продолжил:

— Руководство вам доверяет. Мы надеемся, что вы вырастите нам достойную смену. Не хуже Руслана Ткаченко. Совещание о группе «Д» будет проходить завтра в десять часов. Встретимся с вами там. А теперь извините, меня ждут дела. Оставляю вас наедине с документами.

— Спасибо, Алексей Михайлович. До завтра.

Кажется, я что-то начинаю понимать. Видимо, кому-то в нашем руководстве не нравится, как я веду расследования. Поэтому они решили меня убрать. Думают, что я буду сидеть в этом центре, заниматься обучением нашей юной смены и никуда не соваться. Что ж, это вполне правдоподобно. Но они сильно просчитались, полагая, что таким образом им удастся меня отстранить от дел. Ничего у них не получится.